"Клайв Льюис. За пределы безмолвной планеты (Роман)" - читать интересную книгу автора

Рэнсом, посвятивший жизнь языкознанию, сразу понял, что звуки
членораздельные. Существо говорило на каком-то языке! Если вы
не филолог, вам, боюсь, придется принять на веру, как сильно
подобное открытие может подействовать на лингвиста. Он уже
познакомился с новым миром - но новый, нечеловеческий,
внеземной язык представлял для него куда больший интерес.
Раньше, когда он услышал голоса сорнов, это почему-то не пришло
ему в голову. Зато теперь на него словно снизошло откровение.
Любовь к знаниям - это род безумия. Зная, что его, возможно,
ожидает скорая смерть, он в долю секунды забыл о своем
отчаянном положении, отбросил все страхи. Его воображение
нарисовало блестящую перспективу: он пишет первый учебник
малакандрийского языка! "Начальный курс малакандрийского
языка"... "Лунный глагол"... "Краткий марсианско-английский
словарь"... - целый рой заголовков заклубился в его сознании.
Какие великие открытия ожидают специалиста по внеземному языку!
В его руках может оказаться первичная форма любого языка,
принцип, лежащий в основе всех языков! Не помня себя, Рэнсом
приподнялся на локтях и вперил взгляд в черное существо. Оно
умолкло. Шарообразная голова повернулась к Рэнсому и уставилась
на него блестящими янтарными глазами. Ветер стих. На озере и в
лесу царила полная тишина. Шли минуты, а представители двух
чуждых рас все не могли оторвать взгляд друг от друга.
Рэнсом поднялся на колени. Чужак отпрыгнул, не спуская с
него глаз, и снова замер. Потом он сделал шаг вперед, и теперь
уже Рэнсом, вскочив на ноги, отбежал назад, но недалеко: его
удерживало любопытство. Собрав все свое мужество, он
приблизился к существу, протягивая открытую ладонь. Чужак
неверно истолковал этот жест и отступил на мелководье. Рэнсом
видел, как под гладкой шерстью напряглись мускулы. Но и чужака,
видимо, снедало любопытство: в двух шагах от берега он
остановился. Оба боялись друг друга, и в то же время каждый
хотел подойти поближе и пытался это сделать. В их душах
неразумный, подсознательный страх накрепко переплелся с
экстатическим, невыносимым стремлением друг к другу. Это было
не просто любопытство. Скорее это напоминало любовную игру,
словно встретились первый мужчина и первая женщина в мире. Но и
такое сравнение не передаст всей первозданности этой минуты.
Встреча мужчины и женщины естественна; им нужно сделать лишь
небольшое усилие, разрушить непрочный барьер, чтобы броситься
друг другу в объятия. Но здесь впервые сошлись в
восторженно-боязливом контакте представители двух различных -
и разумных - форм жизни.
Вдруг малакандриец повернулся и пошел прочь. Разочарование
обрушилось на Рэнсома, как приступ отчаяния.
- Вернись! - с мольбой закричал он по-английски. Чужак
обернулся, развел руки с стороны и что-то сказал на своем
непонятном языке, а затем двинулся 'дальше. Но, не пройдя и
двадцати ярдов, он нагнулся и что-то подобрал. Когда он снова
подошел ближе, в руке у него (Рэнсом уже мысленно называл его