"Владимир Лидин. Рассказы о двадцатом годе " - читать интересную книгу автора

думаешь. Деньги на верёвочке в вентиляции висят - если бог помилует, всё
пополам поделим, вместе проживём остаток дней... Не хотел в контрреволюции
участвовать, дьявол попутал.
Ночью сидел, слушал: Адам Адамыч с танцульки вернулся, лучину в кухне
колол. Как затрещит за окном, застопорит - ухнет сердце: вот подкатит во
тьме машина чёрная, выйдут, спросят: - Ты Синебрюхов, Илья Ильич? Ты болвана
за революцию бил? - не отвертишься. Вот жизнь и прожил.
Ночь шла, шла, чёрная, за углом постреляли,- часы выстукивали: будешь
прахом, будешь прахом. Потом за окном засерело, стало наливаться,- день
налез: с листами сырыми, газетными, очередями, заботами. Ко дню отошло, к
вечеру опять налезло,- Илья Ильич три ночи сидел, всё ждал, слушал: тьму,
город, уханье ветра,- никто не подъезжал. Болван на бульваре стоял сытый,
благодушный,- Илья Ильич на третий день посмотрел, подошёл, шапку снял,
сказал:
- Ты на меня зла не имей. А насчет революции - это я сдуру.
Болван головой кивнул, простил. Домой Илья Ильич шёл счастливый.
Вечером у пчёлки сидел, пил чай морковный. Адам Адамыч пришёл, тощий, с
красными веками, сел на стул, сложился, спросил:
- А как же, mein lieber, насчёт,- и на вентиляцию палец поднял.
Илья Ильич на палец его тощий посмотрел, и сказал:
- Я на красную армию два фунта махорки и пару носков пожертвовал
шерстяных. Вот что. А насчёт контрреволюции, чтоб у меня - ни-ни, я по дому
ответственный, обязан немедленно донести обо всём подозрительном. Особо,
которые в военном ведомстве служат, чтобы не разглашали военных тайн.
Адам Адамыч ещё раз сложился, потом аршинчиком раскрылся, сказал:
- Насчёт трудовой повинности бумажку имею, что не обязан.
- Бумажку представить в домком обязательно, не позднее завтрашнего дня.
Адам Адамыч дверью прищемился, исчез; пчёлка жужжала, на цветы
приседала, мурлыкала:
- Хороший народ китайцы. Рис палочками едят. Рису много, и чаю много,
байкового, поповского, высоцкого, лучших сортов. Сахар тростниковый, слабый,
но сладкий.

Март 1922 года
Москва

КОРОЛЕВА БРАЗИЛЬСКАЯ

По одну сторону - очки роговые, шляпа зелёная, ботинок рыжий, крепкий -
это Европа. По другую - в валенках драных, с мешочком, небритая - Азия. На
хребте пограничном - в пальтишке сереньком, с портфеликом клеёнчатым -
Асикрит Асикритыч Вещулин: пока Европа зеркальностёклая, красная, автобусом
проедет - дожидающийся.
Европа, на рессорах покачиваясь, проехала, гудком дорогу расчищала.
Азия в валенках к вегетарианской спешила: изучать меню, заветы Толстого.
Асикрит Асикритыч возвращался со службы: в портфелике клеёнчатом нёс бумаги
разграфлённые - на сверхурочные, "Лувр" Золя, в скуке залистанный, три
картошки холодных, недоеденных. Европа, нога на ногу закинув, в башмаках
прочнейших, в макинтошах отличнейших, в очках круглых роговых, на машинах
рокочущих спешила на заседание; на заседании самопишущие перья из боковых