"Томас Лиготти. Эта тень, эта тьма (Сб. "Число зверя")" - читать интересную книгу автора

накануне в складском помещении, отданном под картинную галерею.
- Гроссфогель, - сказал я с надеждой, думая, что он наконец как-то
отзовется на мое присутствие, хотя бы снова заговорив про всепроникающую
тень (которая вынуждает предметы быть тем, чем они не являются), о
вседвижущей тьме (которая вынуждает предметы делать то, чего они не
делают). Однако через секунду-другую его рука расслабилась и соскользнула
с моего плеча на самый край бугристого казенного матраса, на котором его
тело вновь застыло в неподвижности.
Вскоре я вышел из отдельной палаты Гроссфогеля и прошел к посту
дежурной сестры на том же этаже узнать о состоянии художника. Единственная
сестра на посту выслушала мою просьбу и заглянула в папку с пометкой
"Райнер Гроссфогель" в одном из верхних уголков. Поизучав меня несколько
дольше, чем она изучала содержимое папки, касающееся художника, а теперь
пациента этой больницы, она сказала просто:
- Ваш друг находится под строгим наблюдением.
- И это все, что вы можете мне сказать?
- Результаты его анализов еще не получены. Можете узнать о них позже.
- Позже, но сегодня?
- Да, позже сегодня, - ответила она и, взяв папку Гроссфогеля,
скрылась за соседней дверью. Я услышал скрип выдвигаемого ящика и резкий
стук, когда он был задвинут. Сам не знаю, почему, но я стоял там и ждал,
когда сестра выйдет из помещения, куда унесла папку Гроссфогеля. В конце
концов я устал ждать и отправился домой.
Когда позже в этот день я позвонил в больницу, мне сообщили, что
Гроссфогель выписан.
- Он поехал домой? - ничего другого мне в голову не пришло.
- Нам неизвестно, куда он направился, - ответила женщина, снявшая
трубку, и тут же положила ее на рычаг. И никто другой не знал, куда
девался Гроссфогель, потому что домой он не вернулся, а в нашем кружке
никто понятия не имел, где он может находиться.
Прошло несколько недель - во всяком случае больше месяца после
выписки Гроссфогеля из больницы и последовавшего его освобождения, когда
по воле случая некоторые из нас встретились в складской картинной галерее,
где художник упал в обморок в день открытия своей первой выставки. К этому
времени даже я уже не вспоминал о Гроссфогеле и о том, как он без всякого
предупреждения исчез с нашего горизонта. Тем более, что он был далеко не
первым из нас, пропавшим без вести: ведь наш кружок состоял из более или
менее неуравновешенных, а то и опасно переменчивых людей, которые были
вполне способны впутаться в какие-нибудь темные дела под влиянием тех или
иных творческих либо интеллектуальных побуждений или просто в смятении
духа.
По-моему, про Гроссфогеля мы упомянули, прохаживаясь в тот день по
галерее, потому лишь, что его работы все еще были выставлены там, и куда
бы мы ни смотрели, в глаза нам бросались то картина, то рисунок, то еще
какое-либо его творение, которые, как я сам написал в каталоге к выставке,
являли "воплощение видения исключительно одаренного художника-провидца",
хотя на самом деле они все без исключения были пошловатыми образчиками
того рода художественных поделок, которые по причинам, неизвестным никому
из причастных к ним лиц, иногда приносят их создателю некоторый успех, а
то и славу.