"Альберт Анатольевич Лиханов. Звезды в сентябре " - читать интересную книгу автора

глядел на иконы. И даже лампадку зажег. И смотрел на фитилек, не мигая.


3

Лека ступил на скрипучую половицу, дед вздрогнул и повернулся.
- А-а, - сказал он, - это ты, Валерушка.
Лека опять удивился: первый раз дед Антон назвал его так. Вон,
значит, еще какое имя у него есть. Валерий, Валерка, Лерка, Лека. И вот
теперь еще Валерушка. Настроение у Леки опять испортилось. Это уж совсем
по-девчачьи - Валерушка. Что он, маленький, что ли!
Дед Антон встал с лавки, пошел к печи, снял с таганка чайник и уселся
за стол. Чайник когда-то был совсем белый, алюминиевый и вскипал легко,
без большого огня. Теперь он закоптился черными дорожками, означавшими,
что по этому месту лизал бочок огонь. Мать к праздникам чистила чайник, и
он блестел как новый. Дед любил его, свой чайник, и сиживал перед ним по
часу и более.
- Ну-ка дай мой корапь, - сказал старик, и Лека полез в маленькую
приступку на печи.
Приступок было несколько: таких мест в печной стенке, где нет
кирпичей, пустое место, вроде полочек. Леке кажется, что печка походит на
старуху, которая смотрит своим белым многоглазым лицом на него, на деда
Антона, на мать, на всю их домашнюю жизнь. Старуха была добрая, она варила
щи в своем черном брюхе, жарила картошку и даже однажды испекла блины из
остатков ржаной муки, которую мать натрясла из пустых мешков. А дед клал в
старухины глаза разные свои ценные вещи: свой "корапь", самосад, кресало -
два камешка и льняной фитиль.
Лека сунул руку в печной глаз и вытащил дедов корабль, который тот
называл по-своему: "корапь", - большую эмалированную кружку. Лека любить
пить козье молоко из этой кружки. Сначала, когда она полная, ничего в ней
не видно. А когда допьешь до половины, из молочного моря поднимается
чудной остров - эмаль обилась и на стенке черный остров. Лека один раз
крутился в школьном коридоре у карты, на которой были нарисованы два
больших разноцветных круга, и увидел в синем море такой же, как в кружке,
остров, только побольше. Он прочитал название, еле разобрал, потому что
буквы были очень мелкие да еще и остров был на карте нарисован высоко,
выше Лекиной головы. Назывался остров странно и непонятно - Мадагаскар.
Никогда раньше Лека не слыхал такого удивительного, буйного слова. И
поэтому сразу запомнил его, а свой остров из кружки тоже прозвал
Мадагаскаром.
Только молока он давно не пил. Летом козлуха, у которой было кошачье
имя Мурка, заболела, вымя у нее раздулось, а молоко пошло с кровью.
Дед Антон повздыхал, покрутил Мурке рога и крепко привязал ее к
столбику в ограде. Потом он ушел в сенцы и долго бренчал там в старом
ларе, от которого еще пахло мучицей и салом и где теперь лежал дедов
инструмент - молоток, ржавые погнутые гвозди, которые он при надобности
выпрямлял, стамеска и рубанок. Старик долго скрипел там чем-то железным, а
Мурка стояла у столба, стояла спокойно, только блеяла коротко и
беспокойно, будто чувствовала что-то. Пока дед скрипел у своего ларя, Лека
гладил Мурку по голове, и она смотрела на него черными глубокими глазами,