"Альберт Анатольевич Лиханов. Детская библиотека " - читать интересную книгу автора

Выросли! Стали знаменитой!
- И старой! - сказала Татьяна Львовна.
Обо всем они говорили, о разных разностях, только Анна Николаевна не
замечала самого главного - вида. Ее вида. А мне бархатное пальто не давало
покоя. Неужто все-таки продала?
Я дождался, когда они умолкли, любовно разглядывая нас, таскающих
поленья, подошел к ним и спросил. Наконец-то спросил, внятно и ясно, не
глотая и не комкая слова:
- А где же ваше замечательное пальто, Татьяна Львовна?
- Я укрыла им Артура, - сказала она, - у него ведь жар. - Потом
рассмеялась, обращаясь уже к учительнице: - И знаете, - сказала она ей
слова, явно не предназначенные для моих ушей, - в одной телогрейке я себя
чувствую точно в театральном костюме, понимаете? Будто я не вполне одета!
И тут Татьяна Львовна сделала несколько маленьких шажков вперед,
ловко вскинула ногу и повернулась вокруг себя в валенках с калошами. И
приставила одну ступню к другой, как в балете. А еще она грациозно подняла
вверх руку.
Анна Николаевна зааплодировала. А мы засмеялись.
Вот это балет, подумал я. Балерина в телогрейке и ободранной шапке с
черным бантом под подбородком. Но балерину это ничуть не смутило.
Она сделала шажок назад и низко поклонилась.
Все дрова мы все-таки не распилили. Вошел Светкин дед и сказал, раз,
дескать, так, то лучше остальные бревна не трогать, оставить целиком,
бревно-то, пожалуй, не утащат, а в воскресенье эту работу завершить. Пусть
бы, правда, еще родители подошли, может, есть какие мужчины, на колку
дров, остальное ребята сделают, мол, все какие молодцы.
Татьяна Львовна снова заволновалась, закричала:
- Серебряные мои! Золотые! Бриллиантовые!
И объявила - вот молодчина! - все, кто работал, могут взять книжки
домой, если, конечно, хотят. Даже по две.
- Даже, - спросил я, - если ту еще не принес?
- Даже! - сказала Татьяна Львовна и вдруг при всех пожала мне руку. -
Спасибо, Коля, одна тысяча тринадцать. А какая у тебя замечательная мама!
А какая прекрасная бабушка!
Я весь взмок от стыда. Будто что упер, надо же! А Татьяна Львовна,
снова обращаясь ко мне одному, произнесла:
- Я приглашаю вас всех в актив нашей библиотеки. - И опять
засмеялась. - Да вы уже и так мой актив!


Непривычное это словечко вначале внушало мне холодок и опаску.
Необъяснимо для самого себя, я предпочел бы другое, более простое слово
или слова, не такие взрослые и строгие, как это, и сам ни за что не хотел
поначалу пользоваться им, всячески ухищряясь при этом. "Пора в
библиотеку", - говорил я, к примеру, бабушке. "Пойду, поклею". Или просто:
"Я к Татьяне Львовне". И бабушка уже знала, что я иду не просто обменять
книгу, а помогать, что я задержусь не по детской неумелости правильно
тратить свое время, а для полезного дела.
Бабушкина душа ликовала, когда я отправлялся в библиотеку. Она
обожала мои превращения в тихую мышь.