"Эдуард Лимонов. Анатомия героя " - читать интересную книгу автора

(Крайина вся перерезана такими стенами - одновременно защита от ветра и
размежевание участков), оставленные хорватами индивидуальные позиции. Камни
всякий раз разбросаны таким образом, что видно: лежал человек, встроив ствол
оружия в стену. Везде мусор, дерьмо, пачки из-под хорватских сигарет, банки
из-под пива и тушенки. Так через каждые несколько десятков метров.
Крайина наполнена ветром, дымом горящих зданий и полевых кухонь,
взрывами мин и снарядов гаубиц.
В Пржине (западнее села Смильчич). Солдаты строят блиндажи. Вкапывают в
землю брошенные войсками UNPRAFOR белые жилые домики из пластика,
обкладывают снарядными ящиками, наполненными песком, потолки настилают из
бревен. "Единственная польза от UNPRAFOR - эти вот домики, трофеи", -
говорит мне капитан Богунович. Сам передний край, позиция, чуть выше,
проходит по кромке фруктового сада. Колючие кусты, линия окопов, над
окопами, здесь и там, - несколько пулеметных гнезд. Пулеметы "ПАМ, 12,7 мм",
системы Браунинг, я стрелял из такого в Сараево в прошлом году. Противник -
через поле, в 800 метрах. Пригибаясь, пробегаем один за другим открытые
места. В саду цветет орешник, и повсюду - следы вражеских мин: срубленные
ветки, ямы воронок. Подбираю узкую, тонкую, как коса, ленту металла, такая,
визжа в небе, снесет не одну голову. Эта, к счастью, уже безопасна, будет
ржаветь в земле.
Впереди, метров за 200, поле заминировано. Через полчаса меня знакомят с
человеком, который его минировал. Милорад Джакович или Дзил, 30 лет,
командир отделения "Откачанных" (то есть "сумасшедших"). Он родом из села
Ислам Греческий. Красивый чернобородый парень, командир "сумасшедших" почти
робок. Он женат, у него двое детей. Очень любит оружие и охотничьих собак.
Разговариваем, стоя на дороге. Дорога ведет к аэродрому Земуника, всего пару
километров. (В конце января Земуник и его аэродромы (два), так же, как мост
у Масленицы, стали известны всему миру. Так как явились целями внезапного
наступления хорватов). Спрашиваю Дзила о его походе в родное село,
оккупированное хорватами (солдаты уже успели рассказать мне об этом
подвиге). "Да, ходил, - говорит он просто. - Взял кофе, свою собаку,
осмотрел командное место хорватов и вернулся. По дороге взорвал большой
грузовик". Улыбается. "Минное поле, это тоже ты?" Кивает. В перерыве между
войнами (первой - 1991 года и новой, начавшейся 22 января 1993 г.) он часто
ходил на минные поля охотиться на зайцев и фазанов. Там развелось много
зайцев и фазанов. "Не боялся?" Нет, он ведь "понимает" мины.
Несколько русских танков Т-55: На одном надпись "Пусти ме да гинем!" (то
есть "Пусти меня погибнуть!"). Не знаю, слышал ли командир танка Йово
Алованья о надписи на головных повязках пилотов-камикадзе "Путь самурая есть
смерть!", но "Пусти ме да гинем!" буквально то же, та же этика.
На корректировочном пункте смотрю в перископ на разрушенный мост через
Новско Ждрило (узкий пролив), тот самый знаменитый мост у Масленицы.
Подполковник Узелац показывает мне контур хорватского транспортного судна,
затопленного его артиллерией. Объясняет мне, что вся его техника оказалась в
день наступления хорватов (22 января) под замком у UNPRAFOR, в то время как
хорватская армия обладала всем тяжелым вооружением. "Замки сбили, забрали
технику..." Сегодня мораль у его людей высокая. Воюют за свою ведь землю.
"Отступать нам некуда, в Россию не поедешь".
В перископ видим, что в селе Кашич, влево от церкви святого Ильи,
стреляет вражеское орудие, скрытое в небольшой роще. Мнения разделяются: