"Эдуард Лимонов. Анатомия героя " - читать интересную книгу автора

СМИ нескольких стран сообщение об этом эпизоде превратилось в московских
газетах в захват здания почты и отправку телеграммы в Москву. Я два раза
ходил в атаку, но не был даже легко ранен. По ночам мне снилась не жена
Наташа в Париже, а запах белградской девочки-зверя.
Я попал в Белград в самом начале мая и позвонил Милице из номера в
"Мажестик". Она прибежала. И опять пахло хвоей, и девочка-жаркий зверь
горела, рыдала, металась по постели и нежно говорила по-французски. И я
опять провожал ее по ночному Белграду, пистолет фабрики "Червона Звезда" в
кармане. Я посетил ее семью, сидел в большой гостиной и вел светскую беседу
с ее мамой и подругой мамы по-английски и с живым дедом - по-русски. И она
приходила ко мне в "Мажестик" все оставшиеся до отъезда дни. И, избегая
журналистов, депутатов и политиков, я пребывал в постели с белградской
девочкой. Потом я улетел через Будапешт в Париж. А оттуда в Москву.


Ранний национал-большевизм


22 ноября 1992 года на даче Алексея Митрофанова на Николиной Горе
(нынешнего главы комитета Госдумы по геополитике) в биллиардной собрались
диссиденты ЛДПР, группа "Норд" (хулиганистые ребята с окраин) и диссиденты
некоторых других оппозиционных движений, всего около 30 человек, и провели
учредительный съезд Национал-Радикальной партии. Председателем партии был
избран я. В политсовет были избраны: Архипов, Митрофанов, Жариков, Курский,
т. е. аж пять "министров" первого теневого кабинета Жириновского.
Национал-Радикальная партия была зарегистрирована Минюстом 17 декабря 1992
года. Впоследствии Митрофанов тихо, на цыпочках вернулся к "папе" (так
молодежное крыло ЛДПР называло Жириновского). Поплакался ли он в жилетку и
покаялся или сумел сделать вид, что ничего не произошло, я не знаю. Уже в
январе партия, слава Богу, раскололась. Я не смог работать с
Жариковым/Архиповым. Разъяренный, я улетел через Париж в Будапешт, а оттуда
добрался в Белград, из Белграда в Книнскую Крайину, где провоевал конец зимы
и всю весну. К 1-му мая вернулся в Россию.

Оказалось, что меня ждут бесхозные национал-радикалы, от которых
осталась практически только группа "Норд" во главе с Женей Бирюковым. У
художника Геннадия Животова (ныне художник газеты "Завтра") я снял за
небольшие деньги подвальную его мастерскую на Садово-Кудринской, ребята
помыли и почистили подвал, посадили дежурного, белокурого мальчика с длинным
ногтем, который тренировался в подбрасывании этим ногтем карты, и началась
партийная жизнь. Продлилась она до конца июня, когда мы вынуждены были,
после вооруженного рейда милиции и ФСБ, освободить помещение под давлением
милиции.

Уже 1 мая 1993 г., поняв, что мы слишком малочисленны, чтобы победить,
Дугин и я решили создать союз левых и правых радикалов -
Национал-Большевистский Фронт. К лету нам удалось присоединить к Фронту даже
РКСМ Малярова, хотя и на короткое время. "Фашистов" представляли мы и ФНРД
(Широпаев и Лазаренко).