"Эдуард Лимонов. Убийство часового " - читать интересную книгу автора Только наклонившись над постелью, понимаю, что окровавленное тело в
бумажном халатике - моя жена Наташа. Голые, тощие, окровавленные руки, одна рука прибинтована к доске, и с торчащих из-под нее изломанных пальцев каплет кровь. Волосы, длинные, окровавленные, сбились в колтун. На лбу - наспех заклеенная рана, такая же сочащаяся кровью рана на левой скуле. "Наташа?" Она открывает глаза, откатывает голову, и мне предстает истерзанная левая половина лица. Часть ран пришлась на височную область, покрытую волосами. Рана у виска (волосы сбриты) так глубока, что туда без труда вошла бы фаланга, а то и две указательного пальца. В ране, о ужас, пульсирует оголенная височная артерия. "Ты? Спасибо, что ты пришел..." Несломанной рукой она тянет к себе мою руку. Подносит ее к губам. "Почему же они не остановят кровь?" "Возьми под подушкой салфетку, вытри мне кровь с подбородка... Раны промыли, но кровь льется все равно". Я промокаю подбородок салфеткой. Салфетка немедленно набухает кровью. Я заглядываю, наклоняясь еще ниже: левое ухо - сплошная кровавая рана. "Кто это был? Как это случилось?" "Я плохо помню...- Она отворачивается.- Извини, мне трудно держать голову на весу. Какой-то зверь напал на меня. Избил". "Где это случилось? На улице?" "В ресторане. На юбилей пришло множество народа. Только после четырех утра все стали расходиться. Я спустилась, ты знаешь, что в этом подвале три этажа, я спустилась переодеться, чтобы уходить. В зале все еще сидели "Так это был клиент?" "Я же тебе сказала, я не знаю этого человека..." Подходит доктор. Или он санитар, медбрат? "Это мой муж",- шепчет ему Наташа, держа мою руку. "Я - муж",- подтверждаю я. Наташу увозят в зал с рентгенаппаратами. Устав от разговора со мной, она закрыла глаза. Я думаю, что она похожа сейчас на мертвую. Подобные трупы я видел в декабре в Югославии: жертвы злодеяний. Я муж жертвы злодеяния. Ее возят из кабинета в кабинет. Я следую за ней всякий раз, вместе с толкающим постель санитаром. Я стою рядом, держу ее руку, оттираю кровь. Она вцепилась в мою руку... Ее надолго скрывают от меня в кабинете. Два доктора, их специальные умения по зашиву ран восхваляет мне санитарка-медсестра, долго зашивают Наташе лицо. Я жду в коридоре, нервно вышагивая, пытаюсь понять, что произошло. Она не работала в кабаре целых четыре года (из "Распутина" в свое время заставил ее уволиться я), я был против того, чтобы она пела в "Балалайке", вообще в ночном ресторане, но она хотела петь. "Я певица, я должна петь!" Весь февраль и до самого 22 марта я был в Москве... Медсестра подводит ко мне высокого молодого человека в джинсах. "Мсье из Юридической полиции, он хочет с вами поговорить, мсье Савенко". Высокий протягивает мне визитную карточку. "5-й дивизион Юридической полиции. Группа анкет. Лоран Турнесак". Он спрашивает, может ли он задать мне несколько вопросов. Очень вежливый. Пока. "Когда и как вы узнали о том, что случилось с вашей женой?" "Телефонный звонок отсюда, из "Отель Дье". В 8:15. Женский голос". |
|
|