"Эдуард Лимонов. Убийство часового " - читать интересную книгу автора Дверь кабинета, где зашивают раны Наташи, приотворяется, видны яркий
свет и сгрудившиеся над моей женой фигуры. "У вашей жены есть личные враги?" "Насколько я знаю, нет. Во всяком случае, врагов, способных на подобное зверство, нет". "Ваша профессия?" "Писатель, журналист". Лоран Турнесак позволяет себе улыбнуться. "Я читал пару ваших статей в "Ль'Идио Интернасьеналь"". Для полицейского чтение нигилистического, оппозиционного, ведущего войну против всех "Идиота" - скорее ненормальное занятие. Вот если бы он был из Ресенжнэмант женераль (приблизительно соответствует Федеральному бюро расследований), тогда он читал бы "Ль'Идио..." по долгу службы. Однако верно и то, что он не простой полицейский, "хранитель мира", как их вполне официально величают, но следователь. "О-оооо!" - изображаю я удивление, думая о том, что случилось в кабинете, почему толстый медбрат выскочил и побежал по коридору... Выходит медсестра, их вокруг не менее полутора десятка, и успокаивающе улыбается мне: "Все, все хорошо, мсье,- шепчет она, проходя.- Она в золотых руках, ваша жена". Лампы дневного света над нами распыляют неприятный, иссиня-белый свет на все предметы. Полицейские в форме вводят еще одного небритого парня в наручниках. Полиция использует госпиталь для своих целей? Префектура полиции через улицу. Я гляжу на полицейского юношу. С виду вполне бесхитростный тип. Но, конечно, он обучен всяким полицейским профессиональным гадостям. "Есть. И сколько! Я бы себя не уважал, если бы не имел врагов". Он записывает адрес - просит меня быть готовым к тому, что в ближайшие дни, возможно, они захотят опять со мной побеседовать. Знакомит со своим коллегой. Старше, ниже, лысая голова, Филипп Лекёр менее приветлив. После двухчасовой операции жену мою вывозят в коридор. Лицо чуть менее кроваво, раны заклеены свежими кусочками лейкопластыря. Из-под него видны там и тут нитки. Несмотря на то что Наташа устала, а впереди еще несколько обследований и положение руки в гипс, Лекёр настаивает на том, чтобы записать ее показания сейчас же. Втискивается в помещение, куда ее ввезли отдохнуть. Я жду в коридоре, разговариваем с Турнесаком как старые знакомые, прислонившись к стене. Хотя я и по опыту знаю, что полицейские - опасные собеседники, я делюсь с ним переживаниями. Он поддакивает, разделяет мое горе и вставляет вопросы. Я объясняю, что всегда был против того, чтобы жена работала в ночном ресторане, предпочитал, чтобы мы жили беднее, на одну зарплату, мою... Но Наташа любит петь, пение для нее - призвание. Мне ее ночная работа была всегда неудобна. Я работаю по утрам, а она, когда работала в "Распутине", только в десять вечера уходила туда. Шоу же начиналось в одиннадцать часов вечера. Я не люблю рестораны, и русские рестораны в частности. Сам я был в "Распутине" два раза, в "Балалайке" - один раз. Да, она автор нескольких книг, Наташа. Две опубликованы по-французски. Да, у нее разностороннее дарование... Медсестра зовет меня к жене. Наташа просит, чтобы я прочел для нее |
|
|