"Эдуард Лимонов. Чужой в незнакомом городе" - читать интересную книгу автора

объявления. И, наклоняясь к моему уху, шептал так, чтобы не слышали другие
сотрудники; "Учи английский, и вали из этой богадельни на хуй! Далеко
пойдешь... У тебя размах есть. Как и у меня, безуминка в крови..." Что-то
общее между нами несомненно было. "Безуминка в крови?" Мы Таки были слегка
безумны, я и этот упитанный еврей, лишь по-разному. Иначе почему бы он со
мной общался. А он общался, И однажды даже устроил для меня и моего приятеля
Львовского богатый обед, кормил нас икрой и поил водкой. Ни я, ни Львовский,
никому на хуй были не нужны, нас обоих к тому времени выставили из русской
эмигрантской газеты, а вот Борщаговский почему-то интересовался изгоями.
Львовский было предположил, что "жирный Давид стучит для ФВ1", но под
давлением моих насмешек вынужден был снять обвинение: "Кто мы такие,
Львовский, в конце-концов? Устраивать нам вечера с икрой и водкой, чтобы
выяснить наше мировоззрение? Да мы с вами выбалтываем его каждый день
добровольно по десятку раз кому угодно... Борщаговский сам чокнутый, потому
его к нам тянет. Только он веселый и положительно чокнутый, а мы с вами
серьезные и отрицательно чокнутые..."
Случайная встреча в тяжелую метель в четыре утра лишь подтверждала, что
между нами много общего. Он и я сошлись у Карнеги Холл, в то время как
одиннадцать миллионов жителей Большого Нью-Йорка почему-то не выбежали на
этот угол.
Борщаговский взглянул на часы и допил кофе. Неожиданно физиономия его
сделалась счастливо изумленной.
"Слушай, маленький! Ты мне как-то говорил, что познакомился через твоих
балетных пэдэ с Барышниковым? Или я что-то перепутал?"
"Не перепутал. Познакомился. И даже на репетиции "Щелкунчика" был, он
меня приглашал. А что такое?"
"А то, что можно заработать большие мани. И тебе и мне... Слушай меня
внимательно... Ты когда Барышникова увидишь?"
"Не знаю. У меня есть его телефон, и он заходит к моим друзьям довольно
часто... Скоро наверное увижу. А в чем дело?"
"Узнай у него, не нужен ли ему орден?.. Денег у него невпроворот,
должность есть, теперь ему наверняка хочется иметь награды... Поговори с
ним... Лучше не по телефону."
"Что ты имеешь в виду?"
"Что имею, то и введу, - загоготал Борщаговский. - Ордена я имею в
виду. Например Мальтийский крест, или там орден Подвязки, или..."
"Георгиевский крест, - подсказал я. - Ты что в арт-дилинг перешел?
Антиквариатом торгуешь?"
"Ты не хуя не понял, маленький, - сказал он ласково. И плюнув на
зеленую пятерку, пришлепнул ее к прилавку. - Новый, что ни на есть
взаправдашний Мальтийский крест может Мишаня поиметь, если захочет выложить
определенную сумму. С бумагой, как положено, удостоверяющей что он - кавалер
ордена... Мальтийский крест - 50 тысяч долларов, орден Подвязки - тот
подороже будет... Хули ты на меня вылупился, думаешь Борщаговский с ума
соскочил? Нет, маленький, просто у меня связи появились. Давай, сумеешь
загнать Барышникову орден, десять тысяч из пятидесяти - наши. Пять мне -
пять тебе. По-братски. А если за шестьдесят загонишь - двадцать тысяч наши!
Ловкость рук и никакого мошенничества... - Он опять взглянул на часы. - Ой,
бля, мне надо валить. Я завтра тебе в отель позвоню, идет?"
Мы вышли в метель.