"Эрик Линклэйтер. Мистер Бикулла " - читать интересную книгу автора

посочувствовал, но я всего лишь твоя жена и потому слышу от тебя одни жалобы
и нравоучения. Ты готов оскорбить меня подозрением по любому поводу! Ты
думаешь, Ронни сейчас счастлив? Ты думаешь, что, если человеку не везет,
нужно бежать от него, как от прокаженного? Он так одинок, у него нет никого,
кроме отца, которому он не нужен! Его отцу вообще ни до чего нет дела, кроме
как до книжного хлама в Британском музее! К тому же Ронни - мой кузен.
Сраженный тирадой, от которой звенело в ушах, Лессинг упал в глубокое
кресло и закрыл глаза. Ее пронзительный голос, бесконечные повторения
угнетали его, он чувствовал усталость. Подобные аргументы приходилось
выслушивать не впервые. Своей настойчивостью, безграничным эгоизмом,
легкомыслием и полнейшим безразличием к логике она повергала его в прах. Он
не находил, что ей ответить.
- Раньше ты меня понимал, - продолжала она. - Кроме тебя, меня никто не
понимал, за это я тебя и полюбила. За это, а еще за твою щедрость. Господи,
до чего же скупы мужчины! Ни одной женщине не нужен скряга. Это знает
каждая. Но к тебе это не относится. И если ты хочешь знать, именно потому я
и сказала, что обедаю сегодня с Ронни. Он сейчас на мели, но я знала, что
могу на тебя положиться. У тебя непростой характер, видит Бог, очень
непростой, но ты не жадный и никогда таким не был. Когда ты в хорошем
настроении и не страдаешь от переутомления или излишней подозрительности, ты
прекрасно знаешь, что я тебе верна. Ты можешь верить мне, как самому себе.
- Я полагал, ты знаешь, - мрачно сказал он, - что мы и так живем не по
средствам.
- Но это же временно. У тебя хорошая работа, и денежки идут. Все эти
пациенты приходят каждую неделю и платят гинею за прием...
- Не все. Среди них есть и такие, кто вообще ничего не платит.
- Но остальные возмещают убытки. Ах, Джордж, ты сейчас так плохо
выглядишь! На тебя жалко смотреть, когда ты не в настроении. Я тебе немного
налью, чтобы ты приободрился.
Она взяла его стакан, плеснула туда горьковатой травяной настойки,
долила джин и добавила воды.
- Сколько тебе нужно?
- Дай мне пять фунтов. Вряд ли я потрачу все, но на всякий случай надо
иметь при себе побольше денег. Я верну тебе сдачу.
Сейчас ему хотелось только одного - поскорее избавиться от нее, не было
ни малейшего желания спорить. Он достал из бумажника сложенную вдвое
пятифунтовую купюру.
- Впрочем, нет, не эту, - сказал он. - Я дам тебе другую, почище. Эту я
приберегу для Киллало-старшего.
- Ты ему должен?
- Я купил у него ту картину. Он как раз отдавал свою коллекцию
"Сотбиз"[2] - сказал Лессинг бутылке с джином. - И я ссорился с ней потому,
что она женщина. Мы, люди одного племени, изобрели законы и ревностно
относимся к их исполнению. Но если бы законы всегда исполнялись, племя бы
выродилось. Женщины от природы не склонны к соблюдению закона. Так имею ли я
право винить ее за то, что она такая?
Из соседней комнаты послышался капризный плач младенца, привыкшего
подавать голос, чтобы привлечь к себе внимание. Плач становился громче,
дошел до яростного крика, а затем вдруг прекратился, будто ребенок
прислушивался, идут ли к нему... Затем приглушенное хныканье снова перешло в