"Эрик Линклэйтер. Мистер Бикулла " - читать интересную книгу автора

неистовый рев, который то стихал, то опять достигал апогея.
- С другой стороны, - произнес Лессинг, встав и направившись к двери, -
возможно, я слишком снисходителен к ней. Наверное, она того не стоит.


Глава III

Клэр Лессинг и Ронни Киллало вышли из ресторана на Шарлот-стрит и в
теплых сентябрьских сумерках побрели в западном направлении. К ее удивлению,
он сам заплатил за обед, заплатил без всяких комментариев, без кривляний и
усмешек, нередко означавших, что ей следует достать свой собственный
кошелек. И теперь, когда она прошла рядом с ним с полмили, опираясь на его
руку и слегка прижимаясь к нему плечом, он удивил ее еще раз, остановив
проезжавшее мимо такси и дав водителю адрес своей квартиры в мансарде на
Батавия-стрит, неподалеку от Ворвик-авеню.
- В последние годы ты не располагал такими средствами, - сказала она. -
Едва ли у тебя могла появиться достойная работа.
- У меня нет работы, - ответил он, - но порой появляются неплохие идеи.
Иногда мои собственные, иногда чужие. Эту мне подкинула одна из воскресных
газет.
- Что за идея?
- Написать биографию Фанни Брюс, две тысячи слов.
- И ты написал?
- Конечно. Они предложили мне пятьдесят гиней. Возможно, это не так
много, но все-таки больше, чем ничего.
- А тебе не приходило в голову, что писать подобные вещи бестактно?
- Но бедняжка мертва. Ей теперь уже все равно.
- И тебе это, видимо, тоже... Ведь ты не слишком скорбишь?
- Я не могу себе этого позволить.
- Есть люди, которые...
- Умолкни. Я не терплю критики в свой адрес.
- И ты это подпишешь? Своим именем?
- "Ронни Киллало. Лучший друг покойной".
- Боже мой, Ронни! Что скажет твой отец?!
- Он этого не увидит. В его клубе не читают подобных газет.
- Но если бы он...
- Ну и что? Его теперь ничто не трогает, в этом нет моей вины.
- Раньше тебе были свойственны человеческие чувства, Ронни...
- Только не к нему. Он дьявольски гордился двумя моими братьями, пока
их не убили, а ко мне он всегда относился как к собаке, подобранной на
улице. За что и был наказан. Теперь у него остался только я. Я и эта
горластая интеллектуалка, на которой женился Эдуард, но ее он тоже терпеть
не может. Она будет воспитывать его внуков без всякого уважения к прошлому,
без благоговения перед старыми добрыми временами, когда он был счастлив.
Отец не сможет ей этого простить, потому что не в силах смириться с тем, что
его пора давно прошла. Ему шестьдесят три, но выглядит он на все семьдесят
пять, - и все из-за своей гордыни и нежелания взглянуть правде в глаза.
Впрочем, и мы сами моложе не становимся. Я уверен, что наши маленькие
хитрости когда-нибудь выплывут наружу. Как у вас с Джорджем?
- По крайней мере, он мне верит, - нашлась она.