"Л.Линьков. Источник жизни (Военный рассказ) " - читать интересную книгу автора

неотступно следовало облачко песчаной пыли...
Несколько раз палящее солнце прочертило горизонт с востока на запад.
Знойные дни сменялись холодными ночами. Мороз опускался на Кара-Кумы так же
быстро, как поутру возвращалась жара.
Пограничники спешили, и именно поэтому Шаров и вышел из оазиса раньше,
чем караван с водой и фуражом. Однако быстрого темпа лошади выдержать долго
не могли: Шаров вел отряд, минуя караванные дороги, по азимуту. Лошади
увязали в сыпучем песке, и приходилось идти смешанным маршем: час верхом,
полчаса ведя коней в поводу, десять минут отдыха С наступлением же сумерек
продвигались только пешком. Часто попадались норы черепах. Песок был так
изрыт ими, что на быстром шагу груженая лошадь могла вывихнуть ногу. Темнота
сгущалась быстро, и не оставалось ничего другого, как останавливаться и
ждать восхода луны.
Вечерами и люди, и лошади чувствовали облегчение. Едва не задевая
крыльями гребни барханов, летали козодои, нет-нет да выглядывали на
поверхность ушастые ежи, и длиннохвостые тушканчики совершали головоломные
прыжки.
На привале начиналось оживление: дежурные делали галушки, и первый же
глоток чая развязывал языки.
Чтобы уберечься от ночных заморозков, пограничники приготовляли теплые
лежанки по старинному туркменскому способу: отрывали на склоне бархана
неглубокие ямки, наполняли их раскаленными углями и сверху засыпали песком.
С востока тянуло холодом. Над океаном пустыни мерцали непостижимо
далекие звезды. Млечный Путь гигантским светящимся шарфом опоясывал черное
небо. Тишина, страшная, гнетущая тишина царила вокруг.
Шаров и Булатов почти не спали. Где же караван? Неужели он
действительно прошел мимо, не заметив дыма сигнальных костров?..
На седьмой день пути запас воды, взятый с собой отрядом, иссяк.
Каравана все еще не было...
"Ах, отхлебнуть бы сейчас один, только один глоток воды!.." Булатов
вспомнил о трагической гибели в Кара-Кумах экспедиции поручика
Бековича-Черкасского, посланного Петром Первым на поиски нового русла
Аму-Дарьи, повернувшей вспять от Каспийского моря. Вспомнился и поход
самонадеянного царского генерала Маракозова через Кара-Кумы в Хиву. Генерал
хвастливо уверял, что пустыня страшна лишь для трусов, и отправился в путь с
запасом сушеной капусты, лимонов и коньяку, без достаточного количества
воды. Две тысячи солдат и пять тысяч лошадей нашли тогда могилу среди
песков...
На восьмые сутки новая беда обрушилась на отряд: прервалась радиосвязь
с Джураевым.
Весь вечер радист выстукивал на ключе: "Пятерка, Пятерка, вы слышите
меня? Отвечайте! Я - Тройка. Настраивайтесь! Раз, два... Пятерка, вы слышите
меня?.."
В отряде уже все спали, кроме часовых, а Шаров и Булатов все еще сидели
около радиста и ждали. Но Джураев не отвечал. Что же случилось с Касымом?
Может, у него испортилась рация? Хорошо, если так, потому что молчание
Пятерки могло означать только одно из двух: порчу рации или гибель отряда.
Неужели осторожный, расчетливый Джураев ввязался-таки в бой с бандой?
С восходом луны Шаров приказал поднять людей, и отряд продолжал свой
путь на северо-восток.