"Лев Александрович Линьков. Малыш с Большой Протоки" - читать интересную книгу автора

храбро воевал.
- Отец награжден орденом Красного Знамени, - тихо сказал Ермолай.
- Ну вот, видите! Степану Федотовичу было Оы неприятно услышать о сыне
плохое. - Яковлев помолчал, улыбнулся: -Трудно к нашей службе привыкать? Я
сам ведь тоже когда-то был молодым солдатом. Помню: ехал на заставу, думал,
что сразу нарушителей границы стану задерживать, в герои выйду. А прежде чем
первого контрабандиста пой-, мал - ой-ой сколько пудов соли пришлось съесть!
Известное дело - и блины сами в рот не летят... Был такой герой -
пограничник Валентин Котельников, он на Дальнем Востоке в бою с японцами
погиб, наверно, слышали про него? Так вот, Валентин Котельников писал своему
младшему брату в Донбасс: "Я работал машинистом, шахтером, рубал уголь и
должен сказать, что охранять границу труднее". - Капитан встал, протянул
руку - Учтите это, товарищ Серов!..


"ВОТ ЭТО ТОВАРИЩ!.."

В первый свой ночной наряд на охрану границы Ермолай отправился лишь в
конце декабря вместе с сержантом Ивлевым. Прежде чем выйти из заставы,
пососали сахар, посмотрели в тамбуре на красный фонарь - сахар обостряет
слух, а после красного света глаза быстрее освоятся с темнотой.
Шли на лыжах - первым сержант, следом за ним Ермолай. И как только
Ивлев находит дорогу среди деревьев и густого подлеска, среди холмов и
частых оврагов! Ничего ведь не видно - темень, а он шагает спокойно, смело.
То вправо свернет, то влево, то руку поднимет: "Осторожно - ветка!",
"Внимание - спуск!" Просто удивительно!..
Наконец лес немного поредел, впереди вроде бы чуть посветлело, и по
силуэтам высоких ясеня и березы Ермолай догадался, что они подошли к
назначенному месту. Едва слышно что-то звякнуло о ствол автомата - условный
сигнал. Из кустов выросли, словно привидения, пограничники, которых Ивлев и
Серов должны были сменить. Обменялись паролями, и те двое, сообщив, что на
границе все спокойно, стали на лыжи и тут же растворились в темноте.
Граница проходила здесь по берегу широкой большой реки, стынущей подо
льдом и снегом. Луна еще не взошла, и противоположный чужой берег был совсем
не виден. Порывами налетал ветер и стучал голыми ветвями орешника и бузины.
За одним из кустов, над обрывом, и расположились Ермолай с Ивлевым.
Ермолай должен был наблюдать за всем, что происходит впереди и слева,
Ивлев - за тем, что впереди и справа.
Кругом было темно, мрачно, и казалось, что, кроме них двоих, на всем
берегу, на тысячи верст окрест, нет ни одной живой души. И, наверное, именно
поэтому короткие минуты превращались в долгие часы.
Ермолай не раз бывал на этом самом месте днем: лежал в кустах, ходил на
лыжах по дозорным тропам, близ реки, и в тылу участка. И морозы выпадали, и
метели мели, и вьюга взвихривалась, и солнце светило с ярко-синего неба.
Всякое бывало. А вот в ночном дозоре он впервые. С каждым разом Ермолай все
больше и больше убеждался в справедливости слов капитана Яковлева: служба на
границе - нелегкий труд. Важный, почетный, нужный Родине, но тяжелый труд.
Тяжелый не только тем, что охранять границу необходимо в любую, самую лютую
погоду, а и своей однообразностью - каждый день все почти одно и то же, так
же, как и вчера, и позавчера, и неделю, и месяц назад.