"Дмитрий Липскеров. Пространство Готлиба" - читать интересную книгу автора

рычал. - Какая ты...
Он не закончил фразы, так как ласки подошли к самому ответственному
моменту. Мой белый живот открылся солнцу, и на него властно и нежно легла
огромная рука, поглаживая и одновременно скользя к бедрам. Бутиеро
навалился на меня, и волосы его груди щекотали мою грудь.
- Не бойся! - шептал грек, хотя я и не думала бояться. - Не бойся!..
Он целовал мою шею, слегка покусывая кожу, надавливая своими бедрами
на мои.
- Не бойся...
Инстинктивно я пыталась сжимать колени, но под тяжестью тела Бутиеро
ноги разошлись, и тут я испугалась. Что-то вспыхнуло у меня в глазах,
чем-то обожгло в животе, и я закричала...
Таким образом Бутиеро стал моим первым мужчиной, и все шло к тому,
чтобы я вышла за него замуж. Отец с упоением трудился над новой гитарой,
впрочем не оставаясь при этом слепым. Он отлично видел, что между мною и
греком происходят недвусмысленные отношения, и боялся того мгновения,
когда выросшая дочь покинет дом отца, следуя за мужем по неизвестным
дорогам жизни.
- Ты поедешь в Грецию? - спрашивал меня отец.
- Поеду, если он захочет.
- А как же я? И как твой институт?
- У тебя куча племянников и сестры. Они не оставят тебя одного. И
даст Бог, я рожу тебе внука. Тебе будет кому передать свое мастерство. И
потом, в Греции тоже есть медицинский институт!
В такие минуты отец смотрел на меня пристально и, должно быть,
вспоминал мою мать, красавицу Кэтрин, так рано ушедшую и оставившую его
без женского тепла.
Вероятно, отец подсознательно боялся, что меня может постигнуть
судьба матери, а потому призывал не торопиться обзаводиться детьми, а
просто пожить в свое удовольствие. Но как бывает, мы рассчитываем на одно,
а происходит совершенно другое.
Уже через месяц после того памятного июльского дня я поняла, что
беременна и что непременно рожу своему возлюбленному мальчика, в жилах
которого будут течь четыре европейские крови - немецкая от отца и меня,
английская от герцогини Мравской, моей матери, а греческая и испанская от
Бутиеро.
К концу августа отец доделал гитару и вручил ее своему будущему зятю.
Инструмент оказался одним из лучших произведений Фридриха, и Бутиеро
каждый вечер садился возле моего намечающегося живота и наигрывал на
гитаре сентиментальные и печальные мелодии, объясняя, что теперь играет не
только для меня, но и для нашего будущего ребенка, дабы тот родился уже
понимающим и любящим музыку.
А восемнадцатого сентября по радио объявили о начале Метрической
войны. Японцы высадили на Сахалине свой десант и постреляли в утренние
часы тысячи ни о чем не подозревающих русских.
Самое страшное заключалось в том, что маньчжуры находились в
союзническом договоре с Грецией, и по условиям его страна лазурного моря
на второй день должна была вступить в войну.
- Сограждане! - обратился к своему народу Президент в тот же вечер. -
Сегодня России объявлена война! Части японской регулярной армии высадились