"Дмитрий Липскеров. Русское стаккато - британской матери" - читать интересную книгу авторапорченный. Мол, столько крови в нем пересохло, что лишь красивая оболочка
осталась. А самое главное - механические внутренности погибли безвозвратно... Дед хотел было сжечь инструмент в костре, но что-то удержало его от сего поступка, да так и дотаскался он со своим единственным трофеем до конца войны. С аккордеоном и домой вернулся. Бабка, сначала счастливая, что супруг остался живым и невредимым, впоследствии раздражалась, что он, непутевый, притащил за тридевять земель тяжесть такую бесполезную. Тем более внутри этой глупости хранилась кровь убитого дедом немца. Бабка же была мнительна и верила в потустороннее. - Выбрось ты его! - доставала. - Уж лучше бы вазу какую привез, как Борька Семенов, богемскую... Но дед почему-то и дома не хотел расставаться с бессмысленной вещью, отмахивался от бабки и хранил трофей под кроватью. Единственное, о чем жалел, так это о том, что не пошарил тогда у немца в доме, футляра для инструмента не взял. Лежал бы аккордеон в футляре... А потом дед решил инструмент восстановить. Разобрал его на тысяча двести тридцать деталей и каждой, по очередности снятия, присвоил порядковый номер. Части аккордеона лежали по всему дому, доводя бабку до бешенства, а один раз, увидев окровавленные меха, она закричала истошно и пригрозила деду, что сожжет эту дрянь без следа. - Сожжешь - прибью! - предупредил дед. Мужик вообще-то он был смирный, и такое предупреждение произвело на бабку сильное впечатление. Более она об инструменте не заговаривала, а лишь ее, какие-то схемы и чертежи изучал, лобзиком пользовался и вонючие химикаты в ванной разводил. Поместил в них меха и стал ждать, когда кровь отойдет. Но то ли химикаты были не те, то ли немец оказался таким въедливым, все было тщетно - кровь не растворялась... А потом он сушил меха в специальной печи, у товарища Семина на лекарственном предприятии. Полгода ушло на сборку аккордеона, а когда он закончил под Пасху работу и руки в холодной воде остудил, то так и не смог отважиться опробовать инструмент в действии... Примерял ремни, а до клавиш лишь дотрагивался нежно... Назавтра приобрел на барахолке матерчатый чехол и засунул вещь под кровать. Лишь к зиме, когда получили две комнаты в коммуналке, под водочку на новоселье, да с сотоварищами по войне, он вдруг отважился. То ли в подпитии был изрядном, то ли еще что, но вдруг нырнул под кровать и явился оттуда с аккордеоном. С отчаянием выдохнул и с силой растянул меха... Аккордеон завыл многозвучно, да так отвратительно, что за стеной зашлись лаем собаки, а сотоварищи слегка протрезвели. А дед все раздвигал меха и сдвигал. Казалось, что он тронулся умом и наслаждается сей чудовищной какофонией. Дед прекратил играть так же неожиданно, как и начал. - Починил, - удовлетворенно сказал и выпил полстакана. Несколько дней после новоселья немыслимыми аккордами дед доводил весь дом, пока жильцы не вызвали милицию, а та, в свою очередь, пригрозила |
|
|