"Дмитрий Липскеров. Осени не будет никогда" - читать интересную книгу автора

изобразительному искусству. Показывал их Рыбакову Вове и, бегая по классу, с
восторгом объяснял, в чем величие человеческой души, награжденной даром
созидать прекрасное.
Вова честно слушал учителя, но его совершенно не трогали все эти
альбомы с великими, величие само по себе, он даже немножечко скучал. Ему
почему-то всегда в такие моменты хотелось пойти за дом, к месту своей первой
лежки, даже зимой, и отыскать там что-то непонятное, от чего в груди
становится жарко.
Один раз такое произошло.
Стоя по колено в снегу, на двадцатипятиградусном морозе, он вдруг
увидел, как к нему, то ввинчиваясь в воздух, то стелясь над снежной коркой,
летел необыкновенный кленовый лист. В феврале он был, как будто только что
сорвавшийся с черенка, совсем свежий, с прожилками, словно сосудиками...
Мальчик хотел было его поймать, но лист, словно живой, словно чудесная
космическая птица, взмыл в воздушном потоке к небесам и исчез во вселенной.
Вова давно не плакал, а здесь, запрокинув голову к облакам, чувствовал,
как слезинки застывают ледышками прямо на его щеках.
Мальчик вернулся в квартиру и, забравшись на свой любимый подоконник,
решил нарисовать этот кленовый лист. Он трудился полночи, смешивая по наитию
краски из мешка, а потом, когда рисунок был готов, Вова вдруг разглядел за
окном очертания человека, который будто искал что в эту лютую ночную стужу.
Вова подумал, что это хозяин мешка вернулся за своей потерей, рванул
оклеенную полосками бумаги для тепла фрамугу и закричал в ночь:
- Дяденька!.. Дяденька-а-а! Это я ваш мешок нашел! Так еще четыре лета
назад это было!
Никто не отозвался в ночи, лишь ветер взвыл в порыве и унесся тотчас
прочь.
Вова Рыбаков отыскал тщательно спрятанную чекушку с серебряным
стаканчиком и выпил в своей жизни во второй раз.
Водка смешалась с чувствами подростка, разошлась животворным теплом по
телу, мальчик лег на пол, свернувшись калачиком, и заснул.
Всю ночь ему снился дядька с растрепанной бородой, который стоял на
коленях под его окном и жалобно просил:
- Отдай мой мешок! Отдай!..
По весне учитель Врубиль обнаружил в своей чертежной папке, среди
сданных школьниками рисунков, предмет поистине шедевральный.
Согбенная фигура старика, мечущегося в ночи, изображенная в виде
осеннего листа, привела учителя Врубиля в истинный, не контролируемый
экстаз. Хорошо, что дело происходило у него дома, где он плясал и прыгал от
счастья, но в равной степени такое могло произойти и в школе, откуда Врубиль
наверняка угодил бы в психдиспансер.
Всю последующую неделю, встречая Вову Рыбакова в школьных коридорах,
Врубиль громко сообщал:
- Юноша, вы - гений!!! Гений, я вам говорю!
Он так достал подростка, стесняющегося товарищей, что Вова, будучи
юношей совсем не хилым и храбрым, как-то зажал учителя в темном углу и
прошептал:
- Слушай, ты, Биля! Отстань, пожалуйста, а?! Иначе я тебе магний с
алюминиевым порошком в карман подложу! Неудобно мне перед товарищами!
Врубиль после этого инцидента недолго сокрушался над жизненным