"Викентий Лиринский. О вероизложениях вообще, или об общем характере православной догматики " - читать интересную книгу автора

взаимно противоречивые предположения одного или двух человек, или даже
подвизаться за какой-нибудь безрассудный замысел какой-либо области.
Напротив, следуя решениям и определениям всех древних пастырей святой
Церкви, наследников апостольской и вселенской истины, они хотели лучше
пожертвовать сами собой, нежели общесогласной верой всей древности.
Оттого-то и сподобились они приобрести такую славу, что их достойно и
праведно почитают не только исповедниками, но и величайшими из исповедников.
...И их образ действий не какая-нибудь новость. В Церкви всегда
процветал обычай, что чем боголюбивее был кто, тем решительнее выступал
против новых вымыслов. Такими примерами полна вся история. Но, чтобы не
пускаться вдаль, мы возьмем один какой-нибудь...
Некогда почтенной памяти Агриппин, епископ карфагенский, вопреки
Священному Писанию, вопреки правилу веры всей Церкви, вопреки мнению всех
других пастырей, вопреки обычаю и уставам предков, первый из всех смертных
придумал, что надобно перекрещивать. Высокоумие это наделало столько зла,
что не только всем еретикам послужило образцом к поруганию святыни, но и
некоторым из православных дало повод к заблуждению.
Тогда против новости этой восстали все повсюду и все во всех странах
пастыри Церкви, с свойственным каждому из них усердием, отклонили ее от
себя. Тогда же... противостал ей предстоятель апостольской кафедры,
блаженной памяти папа Стефан,.. В письме, посланном тогда в Африку, он
постановил: ничего не должно вводить нового, кроме того, что предано. Святой
и мудрый муж понимал, что непременным условием благочестия служит правило,
чтобы, как отцы во что верили, так верой запечатлели бы то же самое и дети;
что наш долг - не религию вести, куда бы захотели, а следовать, куда она нас
ведет; и что скромности и достоинству христианина свойственно не свое
передавать потомкам, а сохранять для них принятое от предков.
Какой же был тогда исход всего дела?
Какой другой, кроме обыкновенного и всегдашнего! Древность была
удержана, а новизна отвергнута... Какое влияние имел сам собор Африканский,
впоследствии [при св. Киприане.- Изд.] подтвердивший то нововведение?- По
милости Божией, никакого: все как сновидение, как басня, как нелепость, было
затем отброшено, попрано, уничтожено.
И,- какой дивный оборот дел!- изобретатели того мнения признаются
православными, а последователи - еретиками,- учители разрешены, а ученики
осуждены, писатели сочинений в оправдание его будут сынами царства, а
защитники их подвергнутся геенне.[1]
В самом деле, кто будет так безумен, и усомнится в том, что светило
всех святых, всех епископов, всех мучеников, блаженнейший Киприан, и прочие
его споспешники будут вечно царствовать со Христом? Или кто, напротив, так
нечестив, что станет отрицать, что донатисты и прочие заразители, в
оправдание перекрещивания ссылающиеся на авторитет того собора, будут гореть
в неугасимом пламени вместе с диаволом? Мне кажется, что такой исход дела по
вдохновению Божию состоялся особенно ввиду коварства того рода людей,
которые, замышляя пустить в ход свою ересь под чужим именем, берут большей
частью малоизвестное сочинение какого-нибудь древнего мужа, по неясности
своей как будто благоприятствующее их учению, чтобы таким образом показать,
что то, что они проповедуют, что бы там ни было, проповедуют не они первые и
не они одни. Нечестие такого рода людей я считаю вдвойне заслуживающим
отвращения, как потому, что они не страшатся упаивать других ядом ереси, так