"Михаил Литов. Посещение Иосифо-Волоколамского монастыря " - читать интересную книгу автора

- А что ты будешь говорить, если я скажу "да"?
- Я начал было про Иосифа, но с этим надо поскорее покончить, а то я
как-то немного и заговорился. Я расскажу тебе еще о Ниле Сорском, о
заволжских старцах...
- Вот это-то и смешно!
- Почему?
- Не знаю. Хоть бей меня смертным боем, только мне смешно слышать про
этих твоих старцев.
- Давай сделаем так, - углядел какую-то перспективу и окрылился
старик. - Давай тебе не будет смешно.
- Нет, папа, - торопливо вставила Сашенька, - ничего не предпринимай
больше, не надо.
- Так вот ты мне и скажи: да или нет?
- Лучше я тебе в одних случаях буду говорить "да", а в других -
"нет", - весело тряхнула девушка головкой в надежде, что отец, потешенный
ее находчивостью, перестанет дуться и злоумышлять против нее своими
нелепыми старичишками.
- Хорошо. Однако про заволжских старцев я должен рассказать тебе в
любом случае, даже если ты мне запретишь.
Сашенька рассмеялась с несколько неожиданной в ее положении
беспечностью.
- Нет, говорю тебе, папа: нет!
- А я говорю: да.
- Но ты нарушаешь наш договор.
- Мы начнем соблюдать его после того, как я расскажу тебе о них, о
старцах, о нелюбках между старцами. Если тогда ты еще будешь нуждаться в
каком-то договоре. Ей-богу, ты переменишься, ведь когда-нибудь это все
равно случится, я верю!.. ты станешь другой, и, может быть, это произойдет,
когда ты услышишь, то есть когда я расскажу тебе, а мне надо, Сашенька, мне
непременно надо рассказать! Это, если хочешь, накипело и болит... Я
расскажу, а ты поднимешься на новую ступень развития. Ты посмотришь на меня
другими глазами, а значит, и на жизнь тоже, на все посмотришь другими
глазами, и уже тебе не будет никакого дела до того, что ты думала и
говорила прежде.
- Как же это может быть?
- Это может быть, - ответил Иван Алексеевич уверенно.
- Нечто подобное произошло с тобой?
- Если бы!
- Видишь, ты сам чего-то не допустил для себя, чего-то не доделал, а
мне навязываешь.
Иван Алексеевич поднялся на ноги, отошел в сторону и стал смотреть на
ровную воду озера. Обширный небесный свод, казалось, накрыл его серым
колпаком, отделив от дочери, и его облик обрел гораздо больше прежнего
поэтичности. Дочь, виновником чьих дней он был, теперь и сама словно
подарила ему некое новое рождение - просто тем, что заперла в нем его
словесную похоть, оттолкнула и отделила его от себя, оставила в духовном
одиночестве. Он хотел высказаться о заволжских старцах, словно бы движимый
на то настоящей страстью или неким цельным мировоззрением, а Сашенька ловко
ставила запрет, с легкомыслием юности накладывая немоту на его существо.
Как она, единственная, неповторимая, прекрасная, играла им! И он