"Михаил Литов. Угличское дело " - читать интересную книгу автора

человека. - То есть важно прежде всего для вас, ведь вы на знамени своих
изысканий начертали, так сказать, угличскую мифологию. Нет, вам мои слова
не должны показаться обидными. Я вполне допускаю, что вы идете правильным
путем. Я даже готов признать это. Но ваш труд не имел бы никакого значения
и большой цены, если бы вы не думали, что все бывшее до вас - это только
мифология, ясность в которую и призвана внести ваша несомненно сильная и
благородная работа. Так вот, я как раз и хочу указать на то, что вы,
похоже, упустили из виду и что окончательно, навсегда убедит ваших будущих
читателей в серьезности и чудовищности совершенного Москвой против Углича
преступления. Царевич, может быть, и впрямь напитывался угличскими
впечатлениями, как вы о том говорите, однако при всем при том он был
московским человеком. Тем более московскими людьми были те, кто его
окружал, охранял и поставил себе задачей спасти его от вероятной гибели. А
кого они убили и положили в гроб вместо царевича? Угличского мальчика! Вот
где преступление против Углича достигает пределов ужасного кощунства. И это
еще не все. Женщина та, которую приглашали развлекать царевича и которую
царица, мать Димитрия, приказала убить, она ведь...
- Она тоже была нашей, местной, - подхватил потрясенный исследователь.
- Именно! - твердо воскликнул незнакомец и одобрительно кивнул.
Он был сдержан, даже с некоторой нарочитостью, а то бы непременно
потер руки, вот так удовлетворившись над идеологией угличского чудака. У
Павла же не было оснований праздновать победу, хотя все указывало на факт
какого-то нравственного открытия, которое они с незнакомцем внезапно
совершили. Павел действительно чувствовал тут своего рода откровение, ибо
никто еще, насколько он знал ученую литературу по загадке царевича
Димитрия, не задавался вопросом о происхождении и личности мальчика,
предположительно положенного в гроб вместо малолетнего претендента на
престол, т. е. не ставил вопрос таким образом, что вот, смотрите, если
Димитрия предусмотрительно подменили и был убит не он, а другой, то ведь
этот убитый тоже был персона, заслуживающая прояснения, кто он, откуда, как
подвернулся заботившимся о сохранении жизни царевича Нагим, чем жил, о чем
думал, к чему стремился. А тогда еще особое значение приобретает и женщина,
развлекавшая Димитрия, вернее сказать, ее гибель, ибо царица, зная, что
убили не ее сына, а другого, тем не менее решительно распорядилась
покончить с этой неизвестной особой, - и это есть не что иное, как
убийство. И к тому же яснее ясного, что и подменный мальчик, и какая-то
женщина подобраны именно здесь, в Угличе, потому что у Нагих и царицы вряд
ли были причины утруждать себя поисками подходящих кандидатур
сколько-нибудь в удалении от Углича. Следовательно, величины совершенного
Битяговским со товарищи преступления хватает, чтобы вину с ними разделили и
царица с Нагими, подсунувшие убийцам царевича другого мальчика, а заодно
расправившиеся и с некой сохранившей полноту неизвестности женщиной. Тут
даже хитроумная преступная комбинация, а между тем Павел видел, что
говорить о ней значит говорить нечто ненаучное, но почему он так видел, он
и сам не знал. Может быть, потому, что, сделав определенные и существенные,
удачно снабженные научным оттенком выводы о моральном состоянии участников
угличского дела как с одной, так и с другой стороны, он непременно свернет,
непременно собьется на догадки об угличском происхождении подставных
мальчика и женщины, а это-то и будет чересчур гадательно, ибо уже ни в
каких научных трудах и ни в каких архивах не откопаешь ничего об этих