"Сэм Льювеллин. Тросовый талреп " - читать интересную книгу автора

Судно, на которое я попал, вполне бы сгодилось для курортной открытки
30-х годов. Длиной примерно шестьдесят пять футов, с высоким, прямым носом
и круглой кормой. Коренастая главная мачта, еще одна мачта на корме. Там же
находится приземистая рулевая рубка. А впереди, где полагалось быть крыше
яхты - если бы это судно было яхтой, - я увидел крышку люка. Ну, понятно. И
борта черные, промазанные дегтем, и на сосновой палубе виднеются следы
рыбной чешуи и крови. В общем, это был отличный образчик парусного
траулера, повидавшего виды, отработавшего свое, но остававшегося
целехоньким.
Судно скользило по прозрачной воде залива, оставляя за собой широкий
след в форме буквы "V". От узкой полосы каменистого побережья зеленые
склоны гор уходили в самое небо, голубое, как глаза ребенка. Отражение
горных склонов в заливе было ослепительно зеленым.
А впереди бухта сужалась и делала поворот. Там еще стелился понизу
туман, как бы попавший в ловушку меж горных складок. И дальше высились
другие горы, основания которых туман закрывал совершенно, так что
зазубренные хребты как бы самостоятельно плыли по небу, словно горные пики
в китайской живописи.
Я подошел к мужчине, стоявшему за штурвалом. Несмотря на утреннюю
прохладу, этот верзила был в тенниске, когда-то белой, и в грязно-голубых
рабочих брюках из грубой ткани. Я искоса разглядывал сломанный нос,
курчавые рыжие волосы, которые он словно месяц не причесывал, бородку и
бледно-голубые удивленные глаза.
Старое деревянное судно двигалось по крутой излучине. Впереди открылся
небольшой заливчик - тихая гладь длиной примерно ярдов в четыреста, а
шириной - в двести. Оборванные клочья тумана висели над водой между нами и
галькой в самом устье реки. Бородатый мужчина резко повернул штурвал, и мы
благополучно миновали тусклые обломки притаившихся под водой скал.
- Это залив Биэг, - сказал он. - Лучше бы нам спрятаться где-нибудь.
Он потянул на себя дроссель. Двигатель запыхтел и заглох - черные от
мидий берега откликнулись рокочущим эхом. Впереди, по левому борту, на
склоне горы зеленела рощица эвкалиптов. За деревьями виднелись крутые, в
этаком викторианском стиле крыши. А у самой кромки воды, там, где зеленый
дерн переходил в крупную гальку, был виден навес и гранитный причал.
Мы направились к пестро-красному жестяному бакену. Бородатый мужчина
перешел на нос судна, втащил на борт причальный вымпел и надежно закрепил.
Вернувшись на корму, он сказал:
- Не знаю, как вас благодарить за то, что вы спасли Гектора. - Он
сделал паузу, испытующе поглядывая на меня. - А из чего сделана ваша
посудина?
- Дерево. А сердцевина эпоксидная, - ответил я.
- Вам не стоило приводить свое судно на эту сторону Обана, - сказал
он. - У меня-то здесь свои делишки. Вы промахнулись на огромное
расстояние. - Он ткнул в карту толстым пальцем. - Двадцать одна миля по
одной-единственной тропе, если двигаться сушей. А морем придется почти
целый день плыть до Эрисейга. Если вам нужно именно это место. И еще чуть
дальше до Маллейга. Так что мы будем рады, если вы останетесь с нами.
У него была какая-то странная манера речи, будто он не привык к
обидным любезностям. Я провел достаточно много времени в своей конторе на
Садовой улице, чтобы ощущать неудобство, когда совершенно незнакомый тебе