"Сэм Льювеллин. Кровавый удар " - читать интересную книгу автора

целым - меня, моего матроса Пита и эту компанию семнадцатилетних. Теперь до
конца маршрута рукой подать, и я могу расслабиться.
Но только не слишком!
Мой взгляд опять перемещался с грязного грота на мачту и на ванты. На
"Лисице" ванты сделаны из стальных тросов. Кто бы мог подумать, что один из
тросов лопнет в самый неподходящий момент! Но именно так и случилось, когда
мы уже отошли на шестьдесят миль от Эймейдена. Настоящая катастрофа! Мачта
могла полететь ко всем чертям. Но мой экипаж не струсил, и мы в конце
концов изловчились заменить лопнувший нижний вант куском якорной цепи.
А главное - нам не понадобилось возвращаться на ремонт обратно в
Эймейден. Мы продолжали свой путь в Чатем. Там соберется множество
парусников, что должно было напоминать живописное морское зрелище времен
деревянного флота. Экипажи состояли из таких же подростков, как мои. Семь
стран договорились отправить в совместное плавание своих деток, нуждающихся
в перевоспитании. "Лисицу" там сегодня ждали, и нам не хотелось, чтобы
парусная флотилия вышла в море без нас.
Всего две недели назад, когда "Лисица" вышла в плавание, покинув порт
Сен-Кэтрин, мой экипаж состоял из бледнолицых и трусоватых подростков с
бегающими глазами. Теперь их физиономии обветрились, покрылись загаром, а
глаза приучились смотреть прямо и сосредоточенно, стараясь ничего не
упустить.
"Лисица" так и врезалась носом в песок. На палубу обрушился грязный
поток, и я почувствовал, как холодная струя потекла мне за ворот
водонепроницаемого костюма. Рядом ругался и отплевывался Дин. Моталась
серьга у него в правом ухе, и мотался хвост на затылке.
Я засмеялся. Слава Богу, все кончилось хорошо. Я смеялся громко, от
души.
"Лисица", пропахав песок и разметав желтую пену, села на одну из
отмелей Блэк-Дина. Я спустился в кубрик, чтобы отметить на морской карте
это историческое место. Когда я поднялся наверх, уже моросил мелкий, нудный
дождь.
...Несколько часов спустя "Лисица" скользила в кромешной тьме мимо
причалов узкой горловины Темзы, и моя команда приветствовала радостными
криками череду красных буев, обозначающих фарватер реки Медуэй. Я стоял у
руля, пропуская мимо ушей воркотню моего матроса Пита. Меня больше
интересовало настроение экипажа. Ребята весело обсуждали приключения
минувших суток. На торжества мы опоздали, но завтра будет тоже интересный
день. Мне казалось, что голоса ребят звучат как-то по-другому, чем две
недели назад. Тогда они были хриплыми от курения, теперь мой экипаж орал
просоленными глотками. Мы прошли мимо паромной станции Олау, и моим
ориентиром стал красный сигнальный огонь на башне электростанции. Было
время прилива, вода поднималась. Дождь прекратился. О том, что мы входим в
Медуэй, можно было узнать и по запаху. Мерзкая речонка, несущая в своих
водах всяческие отбросы. Дно у нее - сплошной ил, потому ночью "Лисица"
скользила по реке, как по ледяному черному катку.
- Малость осталось, - пробормотал у меня за спиной знакомый голос.
Я обернулся и увидел Дина, но не мог сразу разглядеть, что у него в
руке. Кажется, бутылка. Да, бутылка из-под рома, в которой еще что-то
осталось. Дин был старше остальных - ему уже сравнялось двадцать, и он был
лондонец, что тоже давало свои преимущества в компании юнцов, не ладивших с