"Надежда Лохвицкая. Собака (Рассказ незнакомки)" - читать интересную книгу автора

больнице. Юрочку угнали на фронт, чахоточный лицеист пошел добровольцем в
кавалерию, потому что "влюбился в золотистую лошадь" и с людьми уже быть не
мог.
- Я перестал их понимать и чувствовать. Из Гарриной свиты остался один
горбун. Он играл "Дунайские волны" на разбитом пианино крошечного
кинематографа с пышным названием "Гигант Парижа" и умирал с голоду.
Это время было очень тяжелым в моей жизни. Поддерживала меня только
злоба на моих обидчиков да еще искусственно созданная и взвинченная нежность
к Гарри, к единственному и своему. Наконец, Гарри вернулся.
Застал он меня в очень нервном состоянии. Я так радостно его встретила,
что он даже смутился. Не ждал от меня этого.
Вел он себя загадочно. Пропадал где-то по суткам. Кажется, и вправду
что-то покупал и продавал.
Покрутившись недели две, он решил, что нужно переехать в Москву.
- Петербург город мертвый. В Москве жизнь кипит, расплодились разные
кафе, где вы сможете и петь, и читать, и вообще приработать.
Для его новой деятельности, коммерческой, тоже Москва представляла
больше интереса. Мы быстро собрались и переехали.
Жизнь в Москве, действительно, оказалась оживленнее и напряженнее и
веселее. Я нашла много петербургских знакомых и завертелась.
Гарри где-то пропадал, был чем-то озабочен и редко ко мне заглядывал.
Между прочим, он запретил мне петь его "Белую ленточку". Именно - не
просил не петь, а запретил и вдобавок очень сердито.
- Как вы не понимаете, что в настоящее время это беззубо, бесстильно и
несозвучно.
Между прочим, он несколько раз спрашивал меня, не знаю ли я адреса
Володи Каткова. Я приписывала это ревности.
- Он ведь, кажется, на юге у белых? - Ну, конечно. - И не собирается
приехать? - Не знаю.
- А здесь никого из их семьи нет? - Нет. Странное любопытство.
Чем, собственно говоря, Гарри занимался - понять было трудно. Кажется,
опять что-то продавал или поставлял. Ценно было то, что он время от времени
приносил то ветчины, то муки, то масла. Время было очень голодное.
Как-то проходя по Тверской, я вдруг увидела какого-то потрепанного
субъекта, который пристально посмотрел на меня и быстро перешел на другую
сторону. Что-то в нем показалось мне знакомым. Посмотрела вслед: Коля
Катков! Младший брат Володи, товарищ Толи, моей собаки. Почему же он не
окликнул меня? Что он меня узнал, было ясно. Но почему бросился от меня
бежать?
Я рассказала Гарри об этой встрече. Мой рассказ почему-то его
взволновал:
- Как же вы не понимаете - он белый офицер, он скрывается.
- Почему же он здесь? Почему не в армии? - Очевидно, прислан с
каким-нибудь поручением. Как глупо, что вы его не остановили! - Да раз он
боится быть узнанным? - Все равно. Могли бы предложить ему спрятаться у нас.
Я была тронута Гарри ной добротой. - Гарри, разве вам не было бы
страшно прятать у себя белого офицера? Он чуть-чуть покраснел.
- Пустяки! - пробормотал он. - Если встретите его снова, непременно -
слышите? - непременно позовите к себе.
Вот так Гарри! Способен на подвиг. Даже больше того ищет подвига.