"И.Лоликаренко (сост.). Особое задание. Сборник воспоминаний советских чекистов " - читать интересную книгу автора

ненасытной "овечки". Затем поезд трогается, и едем дальше, все вперед и
вперед...
К исходу четырнадцатых суток в золотящейся от солнца дымке показалась
долгожданная Москва. А вот и товарная станция Северного вокзала.
Неожиданно появился фотограф и стал снимать наш эшелон. На мой вопрос,
кто он и для чего производит фотографирование, он ответил:
- Приказано! ВЧК!
Выставив охрану эшелона и договорившись о выдаче пайка омским чекистам
и железнодорожникам, еду на Лубянку, 2. Стучусь в ту же заветную дверь.
- Войдите...
Дзержинский, в новой, свободной, туго подпоясанной гимнастерке,
высокий, подтянутый, веселый, встречает меня улыбкой.
- Здравствуйте, Уралов! Как вы доехали? Вы что-то быстро прибыли.
Наверное, торопились, соскучились по Москве?
- Скучал, Феликс Эдмундович... А как доехали, разрешите доложить
подробно.
Я рассказал, как собирали хлеб, подготовили эшелон омские
железнодорожники, как написали на каждом вагоне не "Владимиру Ильичу
Ленину", а просто: "Ильичу", вспомнил о напутственных и прощальных словах
рабочих.
Феликс Эдмундович, придвинувшись ко мне ближе, слушал молча. Лицо его
светилось любовью к этим далеким людям.
- Значит, именно чекистам поручили омичи довезти по трудной дороге и
передать Владимиру Ильичу подарок? - спросил Дзержинский.
- Да, Феликс Эдмундович. Они даже не послали специальной делегации. Мне
сказали, доверяем, мол, нашим чекистам. Пусть расскажут обо всем Ильичу...
- Мы доложим все... Обязательно все... - воодушевленно отозвался
Дзержинский и, обращаясь ко мне, добавил: - Вы лично и расскажите все
Владимиру Ильичу...
Затем речь пошла о положении дел в Сибирской ЧК.
Я доложил самое главное: о создании чекистских аппаратов и укреплении
их партийными кадрами, о рассмотрении дел пленных колчаковцев, о
ликвидации банд и подавлении кулацких восстаний, о раскрытии и
обезвреживании белогвардейских организаций и шпионских гнезд... По
репликам и замечаниям Феликса Эдмундовича, его интересу к определенным
деталям я понял, что Дзержинский полностью в курсе дела в Сибири. Его
мысли, высказанные в форме товарищеского обсуждения, раскрыли новые задачи
чекистов в Сибири и на еще не освобожденном Дальнем Востоке.
Перед моим уходом Феликс Эдмундович достал длинный пакет и вынул четыре
большие фотографии. Улыбаясь, он спросил:
- Узнаете?
На двух одинаковых снимках был запечатлен паровоз "овечка" нашего
эшелона и я, выглядывающий из окна площадки паровоза. На двух других
снимках во всю длину сняты вагоны состава с хорошо видной на каждом
надписью: "Ильичу"... Фотограф ЧК работал оперативно.
- Владимиру Ильичу подарите, - ласково сказал Дзержинский. - И себе
возьмите на память.
На второй день Дзержинский позвонил мне и попросил, чтобы я пришел в
Кремль к Ленину к 7 часам вечера.
Весь день я волновался, ожидая предстоящей встречи с Ильичем. Хотелось