"Джек Лондон. Из неизданных произведений" - читать интересную книгу автора

Здесь все было старым, пыльным и затхлым, как они и ожидали. Они
тщательно все осмотрели, начав с третьего этажа: открывали стенные шкафы,
отгибали ветхие гобелены - искали потайные двери -- простукали все стены.
Такие предосторожности были подсказаны недавно прочитанными романами Эмиля
Габорио. Следуя подсказке месье Леко, они проникли в подвал, но там была
такая свалка, что друзья вынуждены были отказаться от этой затеи.
Вернувшись на второй этаж с ящиком и парой стульев, они удобно
устроились в самой чистой из комнат. И хотя полдюжины свечей неплохо
освещали их апартаменты, они все-таки чувствовали себя неуютно и одиноко и,
как выразился Дамон, для поднятия духа засели за шахматы.
Так за игрой пролетело полтора часа. Первая партия прошла великолепно.
Вынув часы, Питиас отметил: "Половина первого и никаких призраков..."
- Потому что в комнате так дымно, что их, бедных, не видно, - возразил
Дамон. - Давай распахнем окно и дадим комнате проветриться.
Проветрив помещение, они расставили шахматы для новой партии. Едва
Дамон протянул руку к белой королевской пешке, как вдруг замер с испуганным
лицом, а с ним и Питиас. Оба в молчании уставились друг на друга, что-то
необъяснимое их явно насторожило. И как только Дамон вновь сделал попытку
прикоснуться к пешке, он снова замер, и они опять вопросительно уставились
друг на друга. Безмолвие вокруг было абсолютным и давило на них свинцовой
тяжестью, напрягая их нервы до предела. Каждый из них пытался разорвать свое
оцепенение, но сил не хватало. Им вспомнилось предостережение Джорджа.
Неужели вот оно, невозможное? Неужели началось? Вот они, злые силы, в
которые они не верили, это они отняли у них способность говорить! Им
хотелось кричать как в кошмарном сне, хотелось разорвать эти страшные оковы.
Питиас был смертельно бледен, на лбу Дамона выступили капли пота, сползая по
носу, они падали на крахмальный воротничок и его белоснежную манишку.
Эти две минуты, пока они сидели в напряжении, уставясь друг на друга,
показались им целым веком. Интуиция подсказывала, что дело близится к
развязке. Они знали: такое напряжение не может дольше продолжаться.
Внезапно в неподвижном ночном воздухе раздался душераздирающий дикий
вой, он проник в открытое окно, кто-то карабкался по стене, послышался стук
камней по настилу, победный вой сменился кошачьим воплем отболи и ужаса,
быстро перешедшим в придушенное ворчание, и они услышали энергичный голос
Фреда: "Номер первый!" И точно так же как утопающий, вынырнувший из
океанских глубин, испытывает блаженство, вдохнув живительный воздух,
возрождается к жизни, так и они почувствовали себя, правда, всего лишь на
мгновение. Чары все еще не
были разорваны. Оцепенение вернулось, охватило их с новой силой. Теперь
оба испытывали неудержимое желание рассмеяться, такой дикой казалась им
обстановка. Но потусторонняя сила не позволяла им даже этого, их лица
исказило какое-то идиотское выражение, так их напугавшее, что они напрягли
всю свою волю, чтобы преодолеть сковавший их страх, и у них на лицах
появилось выражение стыда и смущения.
В этот миг словно свет озарил их сознание. Возвратилась способность к
движению. Они поняли это по шевелящимся губам. Они было уже привстали, чтобы
спастись бегством, когда их охватил стыд, и они вновь опустились на стулья.
Питиас взял пучок шутих, поднес к свече и бросил на середину комнаты.
Те зашипели и засвистели, защелкали и запрыгали, наполняя комнату
танцующими клубами дыма, опутавшими их плотным покровом, таинственным и