"Джек Лондон. Исправительная тюрьма (Очерк)" - читать интересную книгу автора

человека, который контрабандой протащил мои вещи. Прошло около недели, и
один из истопников вложил мне в руку письмо. Оно попало к нему от
цирюльника. Цирюльник получил его от заключенного, который пронес мои
вещи. Так как я был у него в долгу, я должен был передать его письмо. Но
письмо это писал не он. Настоящим его отправителем был долгосрочник из
того же коридора, что и он. Письмо надо было передать одной заключенной из
женского отделения. Но предназначалось ли оно ей самой, или она, в свою
очередь, была лишь одним из звеньев в цепи посредников, я не знал.
Единственное, что мне было известно, - ее приметы, все остальное зависело
от меня: я должен был передать письмо ей в руки.
Прошло два дня, в течение которых я держал письмо у себя, затем
представился удобный случай. Женщины занимались починкой белья для
заключенных. Несколько наших коридорных должны были идти в женское
отделение, чтобы принести огромные узлы с бельем. Я договорился с главным
старостой, что пошлют меня. Перед нами отпирали дверь за дверью, и мы шли
через тюрьму к камерам женщин. Мы вошли в большую комнату, где сидели за
работой женщины. Я стал искать глазами ту, которую мне описали. Я
обнаружил ее и стал к ней пробираться. Две матроны с ястребиными глазами
были начеку. Я держал письмо в ладони и многозначительно посмотрел на
женщину, чтобы определить, знает ли она о моем намерении. Она знала, что у
меня для нее что-то есть, она, вероятно, ожидала послания и с момента
нашего прихода старалась угадать, кто из нас посыльный. Но одна из матрон
стояла в двух шагах от нее. Коридорные уже собирали узлы с бельем, которое
мы должны были унести. Время уходило. Я замешкался со своим узлом, делая
вид, что он плохо увязан. Неужели эта матрона никогда не отвернется? Или я
потерпел неудачу? И как раз в это время другая женщина начала заигрывать с
одним из коридорных, вытянула ногу и наступила ему на башмак, или ущипнула
его, или что-то в этом роде. Матрона посмотрела в ту сторону и резко ее
осадила. Не знаю, было ли это специально придумано, чтобы отвлечь внимание
матроны, но я знал одно: такой случай не повторится. Рука женщины, за
которой я следил, соскользнула с колен. Я наклонился, чтобы поднять свой
узел. Наклонившись, я положил ей в руку письмо и взамен получил другое. В
следующий момент узел был на моем плече, взгляд матроны снова остановился
на мне, потому что я был последним коридорным, оставшимся в комнате, и я
заспешил за своими приятелями. Письмо, полученное от той женщины, я
передал истопнику, потом оно через руки цирюльника попало к заключенному,
пронесшему мои вещи, и дальше - долгосрочнику в другой конец тюрьмы.
Часто мы передавали письма по таким запутанным каналам, что не знали
ни отправителей, ни получателей. Мы были всего лишь звеньями цепи. Где-то
каким-нибудь образом вложит, бывало, узник мне в руку письмо с поручением
передать его следующей инстанции. За все подобные услуги я впоследствии
получал плату: сталкиваясь непосредственно с главным агентом по передаче
писем, я получал от него вознаграждение. Вся тюрьма была охвачена сетью
связи, что вполне естественно, так как мы, являясь точной копией
капиталистического общества, взимали за это с наших клиентов немалую дань.
Это были услуги только ради выгоды, хотя временами мы были готовы оказать
услугу не в службу, а в дружбу.
Во время пребывания в тюрьме я старался ладить со своим приятелем. Он
много для меня сделал и, в свою очередь, ожидал, что я так же много сделаю
для него. Когда мы вышли на свободу, мы уехали вместе и, само собой