"Джек Лондон. Люди бездны (Очерк)" - читать интересную книгу автора

Конечно, никаких комнат я не снял и вернулся на улицу Джонни Апрайта,
которая теперь уже была и моя улица. Занятый мыслями о жене и детях и о
том, куда рассовать их в каморке, где, кроме нас, поселятся в углу еще
жильцы, я потерял представление о масштабах и не сразу смог охватить
взглядом всю мою комнату. Ее необъятность вызывала благоговейный восторг.
Неужели это та самая комната, которую мне сдали за шесть шиллингов в
неделю? Быть не может! Но мои сомнения были развеяны хозяйкой, постучавшей
в дверь, чтобы узнать, не нужно ли мне чего-нибудь.
- Ах, сэр! - воскликнула она, когда я стал расспрашивать ее. - Наша
улица одна теперь такая осталась. Лет восемь - десять назад и другие улицы
были не хуже, и жили там очень приличные люди, но всех их вытеснили эти
пришлые. Нынче приличного человека нигде, кроме нашей улицы, не сыщешь.
Это ужасно, сэр!
И она начала подробно объяснять мне, как протекало вторжение
пришельцев и как от этого квартирная плата росла, а репутация района
падала:
- Понимаете, сэр, мы ведь не привыкли к такой тесноте, не то что
другие. Мы вот живем в отдельном домике, а эта голытьба и разные там
иностранцы готовы втиснуться в такой дом по пять, по шесть семейств.
Понятно, что хозяин собирает с них больше, чем с нас! Это ужасно, сэр! И
подумать только, был такой хороший район всего несколько лет назад!
Я пригляделся к ней. Вот женщина, воплощающая в себе лучшие черты
английского рабочего класса, по-видимому, из хорошей семьи, и ее медленно
захлестывает шумный и грязный людской поток, который власти предержащие
гонят на восток от Лондона. Нужно строить банки, фабрики, гостиницы,
конторские здания... А что такое городская беднота, бродячее племя! И она
отступает на Восточную сторону волна за волной, вытесняя оттуда
старожилов, превращая в трущобы квартал за кварталом, принуждая более
солидных рабочих уходить в еще необжитые предместья Лондона или затягивая
к себе на дно если не их самих, то уж детей и внуков несомненно.
Очередь за улицей Джонни Апрайта. Остаются считанные месяцы. Джонни и
сам это понимает.
- Через два года истекает срок моей аренды, - говорит он. - Владелец
наших домов - свой человек. Он не повысил квартирной платы ни нам, ни
соседям, и потому мы пока еще продержались. Но в любой день он может
продать свое имущество или умереть; для нас и то и другое будет одинаково
плохо. Этот дом купит какой-нибудь спекулянт, построит потогонную
мастерскую на клочке земли за домом, где у меня виноград вьется по забору,
сделает пристройку и начнет сдавать по одной комнате семейным. Вот и все!
И Джонни Апрайту крышка!
И я живо представил себе, как Апрайт и его почтенная супруга вместе с
хорошенькими дочками и растрепанной "рабыней", словно призрачные тени,
бегут на восток, а город-чудовище с ревом настигает их.
Но Джонни Апрайт - это еще не все. Далеко, на самой окраине города,
обитают мелкие коммерсанты, управляющие карликовых фирм, удачливые
служащие. Они живут в отдельных домиках или в тесных дачках на две семьи,
с крошечными садиками, где растут цветы; у них попросторнее, чем в других
местах, дышать еще можно. Они горделиво выпячивают грудь, когда заходит
разговор о Бездне, которой они сумели избежать, и возносят хвалу
всевышнему за то, что он сделал их не такими, как других людей! И вдруг...