"Jack London. The Sea Wolf (англ., с подстрочником) " - читать интересную книгу автора

перестал растирать меня и неуклюже поднялся на ноги. У второго - судя по
выговору, типичного кокни [1] - были мелкие, почти женственные черты лица;
внешность его позволяла предположить, что он с молоком матери впитал в себя
перезвон лондонских церковных колоколов. Грязный полотняный д колпак на
голове и грубый засаленный передник на узких бедрах изобличали в нем кока
того чрезвычайно грязного камбуза, в котором я находился.


"An' 'ow yer feelin' now, sir?" he asked, with the subservient smirk
which comes only of generations of tip-seeking ancestors.

- Ну, как вы себя чувствуете, сэр? - спросил он с угодливой улыбкой,
которая является наследием многих поколений, привыкших получать на чай.


For reply, I twisted weakly into a sitting posture, and was helped by
Yonson to my feet. The rattle and bang of the frying-pan was grating
horribly on my nerves. I could not collect my thoughts. Clutching the
woodwork of the galley for support, - and I confess the grease with which it
was scummed put my teeth on edge, - I reached across a hot cooking-range to
the offending utensil, unhooked it, and wedged it securely into the
coal-box.

Вместо ответа я с усилием приподнялся и сел, а затем с помощью Ионсона
встал на ноги. Дребезжание сковороды ужасно действовало мне на нервы Я не
мог собраться с мыслями. Ухватившись, чтобы не упасть, за деревянную
переборку, оказавшуюся настолько сальной и грязной, что я невольно стиснул
зубы от отвращения, я потянулся к несносной посудине, висевшей над
топившейся плитой, снял ее с гвоздя и швырнул в ящик с углем.


The cook grinned at my exhibition of nerves, and thrust into my hand a
steaming mug with an "'Ere, this'll do yer good." It was a nauseous mess, -
ship's coffee, - but the heat of it was revivifying. Between gulps of the
molten stuff I glanced down at my raw and bleeding chest and turned to the
Scandinavian.

Кок ухмыльнулся при таком проявлении нервозности. Он сунул мне в руку
дымящуюся кружку с какой-то бурдой и сказал: - Хлебните-ка, это пойдет вам
на пользуВ кружке было отвратительное пойло - корабельный кофе, - но оно
все же согрело и оживило меня. Прихлебывая этот напиток, я рассматривал свою
разодранную, окровавленную грудь, а затем обратился к скандинаву.


"Thank you, Mr. Yonson," I said; "but don't you think your measures
were rather heroic?"

- Благодарю вас, мистер Ионсон, - сказал я. - Но не кажется ли вам,
что вы применили ко мне слишком уж героические меры?