"Джек Лондон. Меченый (Перевод Т.Озерской)" - читать интересную книгу автора

слегка, - тем дело и кончилось. Хоть бы постромки натянул! Нет! Стоит себе
как вкопанный и трясется, точно кусок студня. Стив стегнул его бичом. Он
взвизгнул-и ни с места. Стив хлестнул еще раз, посильнее. И Меченый
завыл-долго, протяжно, словцо волк. Тут уж Стив взбесился и всыпал ему еще
с полдюжины, а я выскочил из палатки и со всех ног бросился к ним.
Я сказал Стиву, что нельзя так грубо обращаться с животными, и мы
немного повздорили-первый раз за всю жизнь. Стив швырнул бич на снег и ушел
злой, как черт. А я поднял бич и принялся за дело. Меченый задрожал,
затрясся весь и припал к земле, прежде даже чем я взмахнул бичом. А когда я
огрел его разочек, он взвыл, словно грешная душа в аду, и лег на снег. Я
погнал собак, и они потащили Меченого за собой, а я продолжал лупить его.
Он перекатился на спину и волочился по снегу, дрыгая всеми четырьмя лапами
и воя так, словно его пропускали через мясорубку. Стив вернулся и давай
хохотать надо мной. Пришлось мне попросить у него прощения за свои слова.
Никакими силами нельзя было заставить Меченого работать, но зато я еще
сроду не видал более прожорливой свиньи в собачьей шкуре. И в довершение
всего это был ловкий вор. Перехитрить его было невозможно. Не раз
оставались мы без копченой грудинки на завтрак, потому что Меченый успевал
позавтракать раньше нас. По его вине мы чуть не подохли с голоду в
верховьях Стюарта: он ухитрился добраться до наших мясных запасов и чего не
смог сожрать сам, прикончила сообща его упряжка. Впрочем, его нельзя было
упрекнуть в пристрастии - он крал у всех. Это была беспокойная собака,
вечно рыскавшая вокруг да около или спешившая куда-то с деловым видом. Не
было ни одного лагеря на пять миль в окружности, который не подвергся бы
его набегам. Хуже всего было то, что к нам поступали счета за его трапезы,
которые, по справедливости, приходилось оплачивать, ибо таков был закон
страны. И нас это прямо-таки разоряло, особенно в первую зиму на Чилкуте, -
мы тогда сразу вылетели в трубу, платя за все свиные окорока и копченую
грудинку, которых никто из нас не отведал. Драться этот Меченый тоже умел
неплохо. Он умел делать все что угодно, только не работать. Сроду не
натянул постромок, но верховодил всей упряжкой. А как он заставлял собак
держаться от него на почтительном расстоянии! На это стоило
посмотреть-поучительное было зрелище. Он вечно нагонял на них страху, и то
одна, то другая собака всегда носила свежие отметины его клыков. Но Меченый
был не просто задира. Никакое четвероногое существо не могло внушить ему
страха. Я видел, как он один-одинешенек ринулся на чужую упряжку, без
малейшего повода с ее стороны, и расшвырял вверх тормашками всех собак. Я,
кажется, говорил вам, какой он был обжора? Так вот, как-то раз я поймал
его, когда он жрал бич. Да, да, именно так. Начал с самого кончика и, когда
я застал его за этим занятием, добрался уже до рукоятки и продолжал ее
обрабатывать.
Но с виду Меченый был хорош. В конце первой недели мы продали его
отряду конной полиции за семьдесят пять долларов. У них были опытные
погонщики, и мы думали, что к тому времени, когда Меченый покроет шестьсот
миль до Доусона, из него выйдет приличная упряжная собака: Я говорю "мы
думали", потому что в то время наше знакомство с Меченым только начиналось.
Потом уже у нас не хватало наглости что-нибудь "думать", когда дело
касалось этого пса. Через неделю мы проснулись утром от такой неистовой
собачьей грызни, какой мне ни разу не приходилось слышать. Это Меченый
возвратился домой и наводил порядок в упряжке. Смею вас уверить, что мы