"Д.Лондон. Мамонт Томаса Стивенса" - читать интересную книгу автора

как раз исчезла в поросли, окаймлявшей поляну. Я успел увидеть только зад
животного с торчавшим хвостом. В следующее мгновение в поросли оставалась
только громадная дыра, а до ушей моих доносился как бы рев стихающего смерча
вместе с треском и грохотом сокрушаемых деревьев. Я было схватился за
винтовку. Она лежала на земле, дулом на чурбане; но приклад оказался в
щепах, ствол изогнутым, а замок исковерканным. Я захотел взглянуть на собаку
и... ну, что бы вы думали?
Я покачал головой.
- Пусть моя душа горит в тысяче адских огней, если от нее хоть
что-нибудь осталось. Не оказалось ни Клучи, ни семи маленьких крепышей. На
том месте, где она лежала, осталось только скользкое кровавое углубление
мягкой земли, диаметром этак с метр, а, по краям его - несколько волосков.
Я отметил три фута на снегу, описал окружность и взглянул на Стивенса.
- Зверь был тридцать футов в длину, а высотой - в двадцать, ответил
он. - В одних бивнях было более шести футов. Я сам едва верил глазам, хотя
все это только что произошло. Но если меня обманули глаза и уши, то откуда
сломанное ружье и дыра в поросли? И куда же делась Клучь со щенятами?.. Меня
даже и сейчас в жар бросает при одной мысли о них. Клучь! Красавица! Мать
нового племени! И какой-то бессмысленный праздношатающийся бык-мамонт стер
ее с лица Земли со всем потомством, точно потоп. Удивительно ли, что
напоенная кровью земля вопияла о мщении. Я схватил топор и кинулся по следу.
- Топор! - воскликнул я, крайне пораженный вызванной передо мной
картиной. - С топором на громадного самца-мамонта в девять метров длиной
и...
Стивенс присоединился к моему смеху, весело захихикав.
- Ведь это - помереть в пору! - крикнул он. - Не раз потом я сам
хохотал над этим, но в ту пору было не до смеха; я разум потерял от злости
из-за ружья и Клучи. Да вы и сами подумайте, почтенный. Самоновейшая, никуда
еще не внесенная, патентованная порода истреблена, прежде чем щенята успели
открыть глаза! Ну, да так и быть. Жизнь полна разочарований, и не даром: еда
вкусна после голодовки, а постель мягка после трудного пути.
Как я уже сказал, схватив топор, я кинулся за зверем и побежал вслед за
ним по долине; но когда он повернул кругом, опять к устью долины, я был еще
на другом конце. По вопросу о корме я должен тут вам разъяснить кое-что.
Там, в горах, в самой середине, есть прекурьезная формация. И не счесть,
сколько там маленьких долин, похожих одна на другую, как пара горошин, и
каждая аккуратно загорожена отвесными скалистыми стенами, поднимающимися со
всех сторон. На нижнем конце каждой такой долинки существует узкий проход,
пробитый водой или ледниками. Другого хода нет, как только через эти устья,
да и те - одно же другого. Вот насчет корма - то... Ведь вам случалось как
путешественнику бывать на залитых дождями островах вдоль Аляскинского
берега, туда, к Ситне... Вы знаете, как там растет всякое добро - высоко,
сочно, густо. Вот точно так же и в этих долинах: жирная плодоносная почва, а
на ней папоротники, травы и всякая штука выше головы. Летом три дня из
четырех идет дождь, и корма тут хватит на тысячу мамонтов, не говоря уже о
мелкой дичи.
Но вернемся назад. На нижнем конце долины я запыхался и отстал. Я начал
раздумывать, потому что по мере того как я выбивался из сил, мой гнев
разгорался все больше и больше, и я знал, что не успокоюсь, пока не пообедаю
жареной ногой мамонта. Я понимал также, что битва будет нешуточная. Но вход