"Джек Лондон. Прибой Канака (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

сладострастный припев "Хони кауа вики-вики".
Через секунду он облизал губы, справился с дрожью и успел бросить
какую-то шутку хозяйке дома миссис Инчкип. Но нельзя было терять время -
те двое уже поднимались по ступенькам веранды.
- Пить хочется, будто я пересек пустыню Гоби, - сказал он, - я
чувствую, что только коктейль может спасти меня.
Миссис Инчкип улыбнулась и жестом направила его на курительную
веранду, где его и нашли, когда начался разъезд: он оживленно обсуждал со
старичками положение в сахарной промышленности.
В Ваикики уехало сразу несколько машин, и на его долю выпало отвезти
домой Бернстонов и чету Лесли. Ида, как он успел заметить, села в машину
Санни, рядом с ним. Она вернулась домой первая - когда он приехал, она уже
причесывалась на ночь. Они простились и легли - так же, как обычно, но
попытка казаться естественным, помня, чьи губы так недавно прижимались к
ее губам, стоила ему такого труда, что он едва не потерял сознание.
"Неужто женщина и вправду совершенно аморальное существо, как
утверждают немецкие пессимисты?" - спрашивал он себя, ворочаясь с боку на
бок, и не мог ни уснуть, ни взяться за книгу. Через час он встал и нашел в
аптечке сильно действующий снотворный порошок. Еще через час, опасаясь
провести бессонную ночь наедине со своими мыслями, он принял второй
порошок. Он проделал это еще два раза, с часовыми перерывами. Но
снотворное действовало так медленно, что когда он, наконец, уснул, уже
светало.
В семь часов он опять проснулся. Во рту было сухо, хотелось спать,
однако он не мог забыться больше, чем на несколько минут кряду. Решив, что
уже не заснет, он позавтракал в постели и занялся утренними газетами. Но
порошки продолжали действовать, и он то и дело засыпал над газетой. Так же
было, пока он принимал душ и одевался, и его радовало, что хотя ночью
порошки почти не принесли ему облегчения, они помогли ему провести утро в
каком-то полузабытьи.
И только когда жена его встала и пришла к нему в очаровательном
халатике, с лукавой улыбкой на губах, как всегда веселая и безмятежная,
его охватило порожденное опиумом безумие. Просто и ясно она дала понять,
что, несмотря на давнишний уговор, ей нечего сказать ему, и тут, послушный
голосу опиума, он начал лгать. На вопрос, хорошо ли он спал, он ответил:
- Отвратительно! Я два раза просыпался от судороги в ноге. Даже
страшно было снова засыпать. Но больше она не повторилась, хотя ноги болят
ужасно.
- У тебя это и в прошлом году было, - напомнила она.
- Сезонная болезнь, - улыбнулся он. - Это нестрашно, только очень
противно, когда просыпаешься со сведенной ногой. Теперь до вечера ничего
не будет, но ощущение такое, точно меня избили палками.


В тот же день, попозже, Ли и Ида Бартон нырнули в мелкую воду у пляжа
яхт-клуба и, быстро миновав мол, уплыли вдаль, за прибой Канака. Море было
такое тихое, что, когда они, часа через два, повернули обратно к берегу и
не спеша стали пересекать прибой, они были совершенно одни. Слишком
маленькие волны не представляли интереса для любителей качаться в челнах и
на досках, так что все они уже давно вернулись на берег.