"Фрэнк Лонг. Океанский кровопийца (Сб. "Око за око")" - читать интересную книгу автора

зачаровывает. Они сидят здесь и ждут, когда она вернется. Вы же видели,
что произошло. Она поражает как кобра и присасывается лучше миноги, но
этих идиотов не переубедишь. И, когда я думаю о тех дрожащих розовых
присосках, мне становится жаль их - и себя!
Понимаете, он не издал ни звука, лишь стал мертвенно бледным, язык
его вывалился, и прежде чем он исчез за бортом, я заметил, что его губы
почернели и распухли. Но, как я вам уже сказал, он был погружен в
желтоватую слизь, в эту липкую грязь, и жизнь, судя по всему, покинула его
едва ли не мгновенно. Я уверен, что он не испытал практически никаких
страданий. Это нам придется страдать, с божьей помощью.
- Оскар, - сказал я, - хочу, чтобы ты был до конца искренен со мной
и, если надо, даже жесток. Как ты думаешь, можно ли объяснить, что это
такое? Мне не нужно никаких жалких теорий. Я хочу, чтобы ты дал мне точку
опоры, Оскар, что-то, в чем я мог бы быть уверен. Я очень устал, и у меня
здесь немного власти. О, да, ведь мне положено командовать, но что я смогу
сказать им, Оскар, если мне даже не на что опереться самому? Как я могу их
заставить спуститься в кубрик? Мне их очень жаль. Что это такое, как ты
думаешь, мой друг?
- Судя по всему, это головоногое, - просто сказал Оскар, - но в его
глазах были заметны стыд и ужас, и это мне не понравилось.
- Осьминог, Оскар?
- Возможно. Или гигантский моллюск! Или какой-нибудь ужасный
неизвестный вид!
Луну закрыла зеленоватая тень надвигающейся тучи, и я увидел, как по
палубе на четвереньках ползет человек. Он издал внезапный неистовый вопль,
подбежал к поручням и протянул руки. По всей длине поручня пробежала белая
волна. Она поднялась и задрожала, а потом через шпигаты, не издавая ни
звука, испустила отвратительную струю и обволокла несчастного, который был
в полном отчаянии. Бедняга попытался избавиться от нее. Он закричал, на
лице у него появилось выражение ужаса. Он упал на палубу и попытался
зацепиться за что-нибудь руками. Он хватался за гладкую скользкую
поверхность, но жуткая штука обвила его ногу своими хищными щупальцами и
потащила. Она тащила его медленно и это было страшно.
Его голова ударилась о края шпигатов, и темно-красная, не шире
стального троса, струйка крови побежала по палубе, образовав у ног Оскара
небольшую лужу. Одна присоска прижалась к виску своей жертвы, а другая
заползла под рубашку и принялась за дело там, присосавшись к груди. Я
рванулся к нему, но Оскар удержал меня за руку, ничего не объясняя. Тело
несчастного человека побелело, покрылось слизью, изменилось у нас на
глазах. И никто не выступил вперед, чтобы прекратить этот ужас. Пока мы
наблюдали за происходящим, тело мертвеца, у которого уже остекленели
глаза, стало дергаться, двигаясь в направлении шпигатов, натыкалось на
борт и дергалось снова и снова. Однако оно не проходило через отверстие, и
тогда голова его расплющилась и превратилась во что-то невообразимое, что
было трудно даже представить, и на нас напала жуткая тошнота. Но мы
продолжали смотреть, словно зачарованные, испытывая при этом что-то
большее, чем отвращение. Мы наблюдали за чем-то жестоким и невероятно
живучим, видели в действии все неограниченные возможности этого существа.
Здесь, под закутанной в саван луной, в фосфоресцирующей водной
пустыне, мы стали свидетелями того, как человеческие законы попираются