"Конрад Лоренц. Оборотная сторона зеркала" - читать интересную книгу автора

конечно, "априорна", поскольку она предшествует всякому опыту и должна ему
предшествовать, чтобы опыт был вообще возможен. Но функция ее обусловлена
исторически, а вовсе не является "логической необходимостью", так что
возможны и другие решения: например, парамеция обходится чем-то вроде
одномерного "пространства созерцания". Мы не можем знать, сколько измерений
имеет "пространство в себе".
Физиологическое исследование выяснило, какие поддающиеся
естественно-научному изучению механизмы имеют решающее значение для
зрительного восприятия трехмерного "Евклидова" пространства. Эрих фон Гольст
точнейшим образом изучил функции органов чувств и нервной системы,
использующих данные, поступающие с сетчатки, а также сообщения о направлении
и установке на резкость обоих глаз для вычисления величины и расстояния
видимых предметов, и тем самым осуществляющих восприятие глубины зрительного
пространства. Подобным же образом доставляют нам наглядную картину
пространства органы другого чувства, осязательные тельца и так называемое
"ощущение глубины", информирующие нас о положении в пространстве нашего тела
и его членов в любой момент. Лабиринт в нашем внутреннем ухе, с его
utriculus[18] и его расположенными в трех перпендикулярных плоскостях
полукружными каналами, сообщает нам направление вверх и направления
испытываемых нами вращательных ускорений. Мне кажется абсурдным
предположение, будто все эти органы и их функции, столь очевидным образом
возникшие для сохранения вида и в приспособлении к реальным условиям, не
имеют ничего общего с нашей априорной формой созерцания пространства. Более
того, мне кажется самоочевидным, что они лежат в основе формы созерцания
трехмерного "Евклидова" пространства; я сказал бы даже, что они и есть, в
известном смысле, эта форма созерцания. Математика учит нас, что логически
возможны другие, многомерные виды пространства, а из теории относительности
и физики мы знаем, что пространство по крайней мере четырехмерно. Но
наглядно мы способны переживать лишь его упрощенный вариант, который "вводит
в наш опыт" свойственная нашему виду организация органов чувств и нервной
системы.
Сказанное здесь об отношениях между физиологическим аппаратом
пространственного восприятия и феноменальным пространством человека
переносится, mutatis mutandis,[19] на отношения между всеми врожденными нам
формами возможного опыта и условиями внесубъективной действительности,
которые мы в этих формах переживаем. Например, для формы созерцания времени
дело обстоит аналогично форме созерцания пространства: физиология знает и в
этом случае механизмы, определяющие, в качестве "внутренних часов",
феноменально переживаемое нами время.
Для стремящегося к объективности исследователя особый интерес
представляют функции нашего восприятия, вызывающие у нас переживание тех
качеств, которые постоянно присущи некоторым данным внешнего мира. Когда мы
рассматриваем некоторый предмет, например лист бумаги, в самых разных
условиях освещения, так что длина волны падающего света меняется в широких
пределах, и видим этот предмет всегда "белым", то наблюдаемый при этом
эффект основан на действии очень сложного физиологического аппарата,
вычисляющего по цвету падающего и отраженного света некоторое постоянно
присущее объекту свойство, которое мы попросту называем цветом предмета.
Другие нервные механизмы позволяют нам, рассматривая предмет с разных
сторон, воспринимать его пространственную форму как одну и ту же, хотя его