"Конрад Лоренц. Оборотная сторона зеркала" - читать интересную книгу автора

изображения на сетчатке нашего глаза имеют самые различные формы. Далее,
есть механизмы, дающие нам возможность воспринимать величину объекта на
разных расстояниях как одну и ту же, хотя величина изображения на сетчатке в
каждом случае иная, и т. д. и т. п. Все физиологические функции, на которых
основаны такие явления - так называемые явления постоянства, - представляют
большой интерес для гносеологии, поскольку они строго аналогичны уже
рассмотренной функции сознательного, разумного обьективирования. Так же как
человек в моем примере принимает в расчет температуру пробующей руки, сводя
таким образом "субъективное" восприятие "горячего" к некоторой
"объективированной оценке", наше восприятие цвета предметов "ищет
постоянство", отвлекаясь от случайного освещения, чтобы установить присущие
самому объекту отражательные свойства. Эти совершенно недоступные
самонаблюдению процессы, происходящие в нашем восприятии, еще и в том
отношении подобны сознательной абстракции и объективации, что они точно так
же дают нам возможность снова узнавать определенные данные окружающего мира
как "предметы" или объекты. Приспособленность к этой одной и той же функции
множества физиологических механизмов еще больше укрепляет наше убеждение в
реальности внешнего мира. Я не понимаю, как можно сомневаться, что за
явлениями, о которых нам в полном согласии сообщают, как надежные свидетели,
столь многие независимо работающие аппараты, действительно стоят одни и те
же внесубъективные реальности! Как говаривал фрейбургский философ Силаши в
своей несколько лапидарной манере, происходившей от слабого знания немецкого
языка, "если нет вещи в себе, то есть много вещей в себе".[20]
Со сравнением множества разнообразных физиологических аппаратов,
позволяющих нам, людям, переживать мир вокруг нас, можно сопоставить
сравнение аппаратов, позволяющих разным видам животных "вводить в свой опыт"
отдельные существенные для них данные внешнего мира. Понятно, что у разных
форм животных эти "аппараты отображения мира" очень различны. В зависимости
от уровня развития разных видов они в разной степени дифференцированы и
отображают больше или меньше подробностей окружающего мира; но сверх того
различные формы животных "заинтересованы" в самых разных сторонах
внесубъективной действительности. Для пчелы важно постоянство цветов, потому
что она должна узнавать определенный вид цветов по присущему этому виду
"предметному" цвету; для кошки, охотящейся в сумерках, цвет вполне
безразличен: ей нужно хорошо видеть движение; сова должна точно локализовать
акустически шорох мыши и т. д.
Именно это громадное разнообразие аппаратов отображения мира придает
глубочайшее значение следующему факту: когда их сообщения относятся к одному
и тому же данному окружающего мира, они никогда не противоречат друг другу.
Как мы видели, уже упомянутая выше реакция избегания у туфельки отображает
некоторое "объективное" данное внешнего мира, таким же образом
представленное в нашей несравненно более дифференцированной картине мира.
Можно привести другой пример, в котором более простая, примитивная
норма реакции животных очевидным образом сталкивается с той же
внесубъективной действительностью, что и более дифференцированный аппарат
отображения мира у человека. Это способность к образованию условных реакций,
очевидно, возникшая довольно рано в ходе эволюции животных, и специфически
человеческая форма мышления - причинность. В обоих случаях можно видеть
приспособление к тому факту, что во всех процессах преобразования силы[21]
соблюдается определенная временная последовательность событий, позволяющая