"А.Ф.Лосев. Ранний эллинизм ("История античной эстетики" #5, книга 1) " - читать интересную книгу автора

новоевропейский человек все-таки вырос в индивидуалистической культуре.
Эллинизм интерпретирует для нас предыдущую эпоху классического эллинства, и
без него, пожалуй, Гераклит, Демокрит, Платон и Аристотель были бы еще
дальше от нас и еще непонятнее. Эллинизм субъективирует эллинские духовные
ценности, психологизирует их, насколько, конечно, античность была к этому
способна. И нам меньше всего удобно считать эллинизм "упадком" эллинства.
Если угодно, уже Сократ есть упадок эллинства. Однако если на эллинство ушло
каких-нибудь один-два века, то на этот "декаданс", по крайней мере, веков
девять, так как он характеризует собою решительно всю последующую античную
философию, вплоть до ее последнего завершения. Поэтому, вообще говоря, едва
ли удобен термин "упадок" в отношении столь огромного периода философии. А
период этот длился почти тысячу лет, начиная от завоеваний Греции
Александром Македонским и кончая падением Западной Римской империи.

2. Дифференцированный индивидуализм
Гораздо важнее охарактеризовать этот период по существу. Мы уже видели
в конце изложения эстетики Аристотеля, к чему пришло классическое эллинство.
В силу своей собственной исторической диалектики оно пришло к дифференциации
Ума как космического принципа, пришло к индивидууму (с его становящейся
душой); и в этом смысле надо интерпретировать теперь все основные принципы
общегреческой философии. Необходимо указать и на то, что эта историческая
диалектика не могла совершиться только в одной философии. Это, разумеется,
общая диалектика всей эпохи. Однако надо уметь диалектически связывать с
этим первопринципом эпохи и все остальные, более частные ее особенности.
Индивидуализм - основная черта эллинистической культуры - сказывается в
политико-социальной области очень осязательными, очень чувствительными
моментами. Прежде всего, республиканская, олигархическая, совершенно
разъединенная Греция объединилась под властью одного лица, одной личности;
наступила эпоха монархии. Уже после Пелопоннесской войны стало ясно, что
идее гегемонии одного греческого государства над другими пришел серьезный
конец, что Греция больше не в силах жить этим сепаратизмом, этой семьей то
дружественных, то враждебных отдельных мелких государств-городов. Когда пала
гегемония Афин после Пелопоннесской войны, то Спарта мало выиграла от этого.
Тут же поднимаются Коринф и Фивы, которые вступают в союз с разбитыми
Афинами, и в результате чего Фивы и получают перевес, что опять сближает
Афины и Спарту, и т.д. Стало ясно, что централизующее единство, с одной
стороны, являлось исторической необходимостью, вместо обычного
партикуляризма и обособленности отдельных греческих полисов, а с другой
стороны, это единство уже не могло зародиться в самой Греции. И вот оно
пришло из Македонии в последней четверти IV в. до н.э.
Не является решающим обстоятельством то, что монархия Македонского
просуществовала всего несколько лет. Пусть она распалась на три
самостоятельные монархии. Дух эллинистического монархизма, однако, не
распался, а в дальнейшем только прогрессировал. Греция уже получила в эту
эпоху опыт единоначалия, и с тех пор он утвердился в Европе по крайней мере
на два тысячелетия.
Поскольку наша настоящая работа не является работой чисто
историографической, мы не можем здесь входить в изложение и тем более в
анализ всей той невероятной путаницы, которую историки наблюдают решительно
во всей истории раннего эллинизма после смерти Александра Македонского.