"А.Ф.Лосев. Итоги тысячелетнего развития ("История античной эстетики" #8, книга 1) " - читать интересную книгу автора

Нам нет нужды производить самостоятельное исследование этих материалов,
поскольку исследование это уже осуществлено у И.Адо{6}, и осуществлено
достаточно обстоятельно. С И.Адо приходится согласиться и в тех ее общих
выводах, которые говорят о независимости Гиерокла ни от среднего платонизма,
ни от христианского вероучения, хотя подобного рода соблазны не раз имели
место у предыдущих исследователей. И.Адо прямо отождествляет взгляды
Гиерокла с афинским неоплатонизмом, так что, с ее точки зрения, можно
сказать, что никакого специального александрийского неоплатонизма вообще не
существовало. Это - неправильно. О специфике александрийского неоплатонизма
мы сказали выше (часть первая, глава I, 2). Сейчас нам остается только
кратко формулировать сущность учения Гиерокла о промысле, не приводя самих
текстов. Их достаточно у И.Адо. Промысл (pronoia) - это, вообще говоря, вся
ноуменальная область, которая в одних случаях трактовалась у неоплатоников в
своей устремленности к еще более высокой ипостаси, а с другой стороны, в
своей устремленности к низшим сферам - к космической душе, к самому космосу
и к материи. Этот докосмический ум определяет собою все роды существования,
предоставляя свободу выбора тому, что подчинено этим родам. От промысла
нужно отличать судьбу, которая является только карательницей за отступления
от указаний промысла. Эта судьба, или Дика, имеет своей функцией
справедливое восстановление нарушенной истины. Судьба не есть просто природа
и не есть просто принудительность. Она не уничтожает свободы человека, а,
наоборот, предполагает ее у человека и следит только за нарушением
свободного, но плохо употребленного выбора. В этом смысле судьба есть "воля
божья" (theia boylesis) и "закон божий". Этот закон не приказывает и не
принуждает, а требует свободы выбора в подчинении или в неподчинении закону.
Судьба проявляется также и в действиях демонов, поскольку демоны помогают
осуществлять волю божью и разоблачать ее нарушение. Свобода выбора есть
внутреннее дело человека, но она небезгранична. Ей вовсе не подчиняется
объективное становление вещей, но зато в своем внутреннем выборе того или
иного поведения человеческая душа зависит только от себя самой. В формальном
отношении все это, конечно, близко к христианству. Но это вовсе не есть
христианство, потому что тут нет учения об абсолютной личности. Жаль, что
И.Адо не понимает этой подлинной причины антихристианского мышления
Гиерокла. Но самый факт этого антихристианства Гиерокла И.Адо понимает
весьма отчетливо. Сюда нужно присоединить и то, о чем мы говорили выше.
Именно, поскольку у Гиерокла отрицается предсуществование материального
субстрата и требуется признать этот субстрат творением самого демиурга, это,
говоря формально, мотив чисто христианский. Однако то, что творимая материя
вечно находится в самом же демиурге и заставляет признать в демиурге вечное
творение, а не волевой и преднамеренный творческий акт, это уже
антихристианство. Ведь при таком взгляде исключается понимание демиурга как
сознательного творца, действующего по своим личным побуждениям. Точно так же
подчинение судьбы "воле божьей" - это чисто христианский мотив. Но то, что
эта воля божья не есть созидательный и намеренный акт творения, но что она
тождественна с самим бытием демиурга, - это опять мотив антихристианский.
Таким образом, все эти, с виду христианские, мотивы в учении Гиерокла о
промысле на самом деле только являются формальным предвестием христианства,
причем это предвестие без всякого христианства возникло на путях
собственного исторического развития неоплатонизма в качестве
прогрессирующего диалектического монизма. Самого же христианства здесь ни в