"А.Ф.Лосев. Итоги тысячелетнего развития ("История античной эстетики" #8, книга 1) " - читать интересную книгу автора

несомненно была субординационизмом: выше всего первоединство, ум - гораздо
более низкое бытие, и космическая душа - еще более низкая ступень.
Последовательно проведенный субординационизм создал в христианстве теорию
Ария, которая и была отвергнута на первом, Никейском соборе 325 года. Как же
здесь должен был поступить Синезий? Дж.Н.Финдлей{12} и другие утверждают,
что Синезий был близок к Порфирию, а Порфирий под влиянием трактата
"Халдейские оракулы" отрицал субординацию трех основных ипостасей. Если
читатель вспомнит наше исследование по вопросу об отношении Порфирия к трем
ипостасям (ИАЭ VII, кн. 1, 26 - 31), он должен будет согласиться, что
окончательной ясности в этом вопросе очень трудно добиться. Тем не менее
нужно и можно утверждать, что первичное Единое в этом "халдейском" источнике
действительно выше всякого ума. А Отец, хотя он относится уже к Уму, все же
является неделимым первоединством в области этого Ума. Отсюда возникает
соблазн рассматривать три ипостаси на одной горизонтальной плоскости, а выше
всех этих трех ипостасей поставить такое первоединство, которое уже никак не
познаваемо и никак не именуемо. Правда, как мы увидим ниже (часть третья,
глава I, 1, п. 2), вопрос об отсутствии всякого субординационизма в
халдейских источниках отнюдь не может решаться прямолинейно. Но если
учитывать антисубординационный момент в халдаизме, то можно сказать, что
является вполне понятным стремление Синезия остаться верным неоплатонизму,
беря из него то, что необходимо для христианского догмата, и, в частности,
исключая несомненно содержащийся в нем субординационизм. Из гимнов можно
привести тексты, которые действительно исключают всякую субординацию и
признают тройственность на одной плоскости в сравнении с тем первоединством,
из глубин которого она возникает. Таков текст из гимна I (III) 210 - 213: "Я
пою твою единственность. Я пою твою тройственность. Ты един, пока
существуешь как тройственность; ты тройствен, пока существуешь как единый",
и далее (I 223 - 226): "Это незаконно говорить о втором истечении из тебя.
Это незаконно говорить о третьем истечении из первого". Ср. также IV (VI)
56 - 65. Подобного рода материалы ярко рисуют живую подвижность философии
Синезия. С христианством он не мог расстаться. Но он не мог расстаться и с
языческим неоплатонизмом. Подробное изучение материалов из этой области
только подтверждает постоянную и настойчивую попытку примирить то и другое.
Потому-то мы и причисляем Синезия к александрийскому неоплатонизму как к
философской эпохе максимально переходной.
3. Заключение
1. Философский стиль Давая обширную характеристику Синезия, мы могли бы
в заключение привести следующие слова А.Остроумова{13}. "Хотя Синезий
значительно проникся христианством, однако он сохранил еще многое из своих
воззрений и привычек старых; далее: даже и его воззрения, отличающиеся более
христианским характером, носят всегда на себе отпечаток неоплатонизма,
вследствие чего подходят под общее направление александрийского
богословствования. Несмотря, однако ж, на все это, можно смело сказать, что,
если бы жизнь Синезия в епископстве не была так коротка и беспокойна, мы
имели бы в нем одного из знаменитейших церковных писателей и христианских
богословов".
2. Стиль личности К этой общей характеристике можно прибавить только
еще одну особенность натуры Синезия, ускользнувшую и от Остроумова, и от
Виламовица, а также и от Брегмана{14}. Именно, Синезий был человеком
чрезвычайно мягкого, любвеобильного и отзывчивого характера. Он был