"А.Ф.Лосев. Итоги тысячелетнего развития ("История античной эстетики" #8, книга 1) " - читать интересную книгу автора

меняется. В-третьих, как говорят противники философии, всякое знание
приобретается через ощущение. Но и это совершенно неверно. Давид Анахт
признает много всяких других форм познания, дающих возможность определить
сущее. В-четвертых, философия отвергается на том основании, что, будучи
знанием всеобщего, она не может находиться в отдельно взятой человеческой
душе, как белизна вообще не может находиться в этом вот снеге. На это Давид
возражает, что подлежащим всеобщей философии является не тело, но разум. А
разум может мыслить противоположности и, в частности, включать в себя
одновременно и частное и общее{24}. Итак, Давид Анахт доказал не только то,
что возможно определение чего бы то ни было, но что возможно определение и
сущего. А так как философию он определяет как учение о сущем, дальнейшей,
более высокой ступенью является у него философия как наука о сущем.
2. Основная проблема Если тематику всякого рассуждения Давид Анахт
понимал в четырех смыслах, а опровержений науки о сущем у него тоже четыре,
определение же сущего возможно тоже в четырех смыслах, то теперь возникает
вопрос о философии как о науке, обосновывающей сущее. Но здесь у него уже
шесть моментов этого философского определения сущего. Во-первых, философия
есть не только наука о сущем (ее возможность в этом смысле уже доказана), но
о сущем как о таковом, о природе сущего{25}. Во-вторых, философия есть наука
о божественных и человеческих вещах{26}. Это значит, в переводе на наш
современный язык, что философия оперирует с крайними или предельными
категориями. В трактате "Анализ "Введения" Порфирия" Давид прямо говорит:
"Род является пределом сущности, а случайный признак - пределом
несущественного"{27}. В-третьих, философия (тут Давид Анахт опирается на
Платона) есть забота о смерти{28}. Но смерть Давид Анахт понимает здесь не в
буквальном смысле, не как намеренное прекращение собственной жизни, то есть
самоубийство, но как умерщвление страстей для достижения добродетельной
жизни. В логическом смысле это есть просто становление, но не пустое и не
лишенное всякого назначения, а такое, в котором достигаемая цель так или
иначе присутствует в каждом моменте. В-четвертых, философия есть уподобление
богу. Это опять нужно понимать философски, то есть логически. В логическом
же смысле можно представить себе четыре типа уподобления: общекачественное,
разнокачественное, разновидное (судя по виду качества в сравнении с
качеством как родовым понятием) и символическое. Этот последний термин у
Давида Анахта не употребляется. Но Давид говорит здесь о подобии изображения
первообразу. Когда говорится о философии как об уподоблении богу, то имеется
в виду именно это подражание первообразу. При этом Давид Анахт яснейшим
образом утверждает разноприродность человека и бога. Если человек подражает
богу, это вовсе не значит, что они обладают одинаковой природой. Человек -
это одно, а бог - совсем другое. При таком условии понимание философии как
подражание богу ничего нечестивого и нелогического в себе не содержит{29}.
В-пятых, Давид Анахт, согласно Аристотелю, определяет философию как
искусство искусств и науку наук. Это, по Давиду, тоже правильно, но
необходимо лишь понимать все эти категории возможно точнее. Так, например,
отпадает ошибка тавтологического употребления слов. Когда мы говорим "наука
наук" или "искусство искусств", то первая категория в этих двух парах
понятий, очевидно, обладает гораздо более общим характером. Геометрия,
например, есть тоже наука, и фонетика тоже наука о звуках. Но ни то, ни
другое не есть ни "наука наук", ни "искусство искусств". И если философия
есть уподобление богу, то это не есть какое-нибудь частное уподобление, но