"А.Ф.Лосев. Итоги тысячелетнего развития ("История античной эстетики" #8, книга 1) " - читать интересную книгу автора

самое общее{30}. И наконец, в-шестых, философию правильно определяют как
"любовь к мудрости", используя этимологию самого термина "философия". Но что
такое мудрость? Тут тоже нужно провести пять различений способности
познания: ощущение (всегда только частично), воображение (частичное знание
об отсутствующей вещи), мнение (основанное и не основанное на знании
причин), размышление (общее знание, основанное на знании причин) и разум,
или научное знание{31}. Что же касается мудрости, то она есть цель самого
разума{32}, или истинная наука о сущем, то есть о боге{33}.
3. Конструктивная связь трактата Если мы теперь сравним полученные у
Давида Анахта определения философии с тем, что говорилось у него выше об
определении вообще, то есть об определении всякого предмета и всякого
сущего, то мы легко установим, что все логические условия определения вообще
соблюдаются Давидом в определении философии. Можно сказать, что сущее, о
котором трактует философия, отличается от всякого вообще сущего тем, что оно
является бесконечным пределом всех сущих предметов, бесконечным и предельным
их определением. Но если бы Давид Анахт ограничился только одним этим
философским определением, оно осталось бы непонятным. Чтобы оно стало ясным,
он дал целую теорию определения вообще. И стоит только эти общелогические
условия определения применить к сущему как к таковому, то есть к природе
сущего, как мы тут же получаем и определение той мудрости, любовью к которой
и знанием которой как раз является философия. Повторяем, для обывателя, не
обладающего любовью к познанию и не знающего, что значит любить мышление,
все эти членения Давида Анахта представляются скучными и ненужными. Но кто
любит мыслить, для тех все эти логические членения являются не скукой, но
мыслительной виртуозностью. Здесь все дробно до последней степени, но все
также и ясно с описательной точки зрения. Мало того, вся эта мыслительная
дробность вещает также и о предельной и бесконечной универсальности, которой
пронизан весь анализируемый нами трактат с начала и до конца. Так же
дифференцированно поступает Давид Анахт и в вопросе о разделении философии.
Здесь мы не будем входить в подробности, поскольку подробностей этих мы уже
достаточно указали и раньше. Однако весьма важно знать, что и здесь, прежде
чем говорить о разделении философии, Давид говорит о разделении вообще чего
бы то ни было. В этом тоже сказывается дистинктивно-дескриптивная
универсальность разделяемого предмета, данная постепенно и последовательно.
Философия делится Давидом на теорию и практику, теория - на естествознание,
математику и теологию и практика - на политику, экономику и этику.
Методологический прием такого разделения убедительно показан Давидом
Анахтом. Вообще же всякое разделение мыслится им в восьми смыслах, из
которых правильными он считает только первые три - от рода к виду, от целого
к части и от одноименного высказывания к различным обозначениям. Однако все
эти способы разделения, включая даже те три, которые Давид Анахт считает
правильными, оказываются неприменимыми к философии, в которой если и
возможно какое-нибудь разделение, то только от одного к одному же. Философию
можно делить на теорию и практику, но не надо забывать, что философская
теория есть философская практика, а философская практика есть философская
теория. Другими словами, философия настолько целостна, что каждая часть ее в
то же самое время и все целое. Поэтому необходимо сказать, что Давид Анахт
вообще против всякого формально-логического разделения. Теория и практика,
на которые делится философия, объединяются в одно целое, а именно в
стремлении человеческой души к предельной истине. В этом смысле философия