"А.Ф.Лосев. Итоги тысячелетнего развития ("История античной эстетики" #8, книга 1) " - читать интересную книгу автора

представлений чисто природных, когда любую личность можно разложить на то
или иное количество материальных элементов, то есть когда она мыслится
только в своем природном происхождении и разложима на свои
эманационно-субординационные моменты. г) В заключение мы должны сказать, что
подробное вникание в тексты Оригена доставляет объективному историку
философии небывалое и самое яркое впечатление. Нигде, кроме как у Оригена,
не выступает в такой откровенной форме борьба двух миров, античного и
средневекового, космологического и персоналистического. Необычайная
ученость, восторженность и искренность настроения и вся эта откровенная
философская стилистика Оригена не могут не бросаться в глаза. Уже сама
биография, включая всю терпеливо выносимую им борьбу с врагами, его
преданность христианскому идеалу и в то же время его языческие
неоплатонические навыки и вся героическая жизнь произведут на самого
равнодушного историка неизгладимое впечатление. Его отец был замучен за
веру, как и ряд его учеников; а сам он тоже подвергался избиениям и пыткам в
тюрьме, хотя умер естественной смертью. Все такого рода обстоятельства
мешали в течение весьма долгого времени осуждать его учение, да и было чему
поучиться у него даже самым правоверным христианам. Что же касается
указанных у нас языческих навыков его мысли, то для объективного историка
такая смесь христианства и язычества, для тех времен была только
естественной. Надо оставаться объективным изобразителем истории, что бы мы
ни находили в ней положительного или отрицательного с той или другой точек
зрения. С этих позиций аналитическая работа над его трактатом "О началах"
может доставить только великую научно-историческую и исследовательскую
радость для объективного историка.
3. Савеллий Мы указали бы еще и на другое, гораздо менее известное, но
очень интересное явление из доникейской патристики, где как раз очень упорно
сказывается античная теория субординационизма. Это - савеллианство. Крупный
церковный деятель догматической истории второй половины III века, Савеллий,
был родом из Ливии. Согласно, этому Савеллию, Бог представляет собой в
основе такую монаду, которая совершенно лишена таких качеств и свойств,
которые были бы нами познаваемы, и в этом смысле является вечным безмолвием,
вечной тишиной. Но вот наступает момент творения мира. Уже тут чувствуется
переходное время, так как молчащая монада наблюдается нами и в античном
пифагорейском платонизме, а творение мира - это, наоборот, вовсе не
античная, то есть не языческая, а чисто христианская идея. Но интересен
дальнейший ход развития савеллианской доктрины. Оказывается, что поскольку
мир представляет собою уже определенным образом явленное единство, а также
определенно данную и осмысленную множественность и, кроме того, творческое
становление этой множественности, то тут-то и выступает у Савеллия
троичность, которая, очевидно, необходима не сама для себя, но для нашего
представления осмысленного мира. Тут-то, казалось бы, и установить учение о
вечности трех лиц божества, возникшее на почве христианского вероучения. Но
Савеллий учит, что мир вовсе не вечен, что мир был создан во времени и
погибнет во времени, то есть тут у Савеллия опять чисто христианская идея.
Но если троичность возникла только для сотворения и жизни мира, то с гибелью
мира погибает и сама троичность и божество опять возвращается в глубину
своего вечного безмолвия. Само собой разумеется, такая доктрина имела мало
общего с христианским вероучением, и савеллианство было отвергнуто еще до
первого вселенского собора, на поместных соборах Александрии (261) и Рима