"А.Ф.Лосев. Итоги тысячелетнего развития ("История античной эстетики" #8, книга 1) " - читать интересную книгу автора

в) Между прочим, для историка философии очень важно учитывать то, что Арий
тоже признавал за божеством и Слово и мудрость. Но в чем разница? А разница
в том, что ум, разум, мудрость, вечность и другие свойства божии являлись
для Ария только логическими частностями, которые если и признаются
онтологически, то эта онтология здесь не диалектическая, а
формально-логическая, не ипостасная, но только внешне акцидентальная. Для
нас же важно то, с каким удивительным упорством античные методы мысли
пытаются овладеть новым, совсем уже не языческим мировоззрением. И упорство
это не кончилось даже и с Никейским собором. То единосущее, которое было
установлено на первом соборе, стало подвергаться все новым и новым
сомнениям. И понадобилось еще много десятилетий, чтобы эту единосущность
понять именно так, как того требовало христианское вероучение.
2. Никейское и посленикейское учение
1. Никейский символ В нашу задачу не входит изучение истории церкви. А
между тем в материалах по первому собору в Никее 325 года содержится
множество разного рода фактов, которые для нас сейчас, то есть при изучении
переходного антично-средневекового периода, чрезвычайно важны. Нам
приходится ограничиться только одним общим учением, восторжествовавшим на
этом соборе, - это учение об единосущии, то есть учение о том, что вторая
ипостась имеет ту же сущность, что и первая ипостась, и что эта сущность
есть Бог. Поскольку вся доникейская мысль, как мы сейчас видели, бесплодно
билась над этим вопросом и поскольку даже у самых правоверных мыслителей
того времени вторая ипостась так или иначе все же была субординирована
первой ипостасью, постольку никейский символ, можно сказать, торжествовал
свою полную победу над разными псевдодиалектическими исканиями в тринитарной
проблеме. Диалектика требовала, что если имеются две противоположности, то,
во-первых, каждая из них есть именно она сама, а не что-нибудь другое, то
есть что каждая из них своя собственная и ни на что другое не сводимая
субстанция. А во-вторых, диалектика требовала, чтобы эти две
противоположности, несмотря на их субстанциальную специфику и
самостоятельность, сливались в таком синтезе, в котором уже нельзя было
различать эти две противоположности, который представлял собой совершенно
новое и оригинальное качество, но который все же оставался условием
возможности для появления из него первоначальных двух противоположностей.
Поэтому первая и вторая ипостаси впервые были осознаны в Никее как две
совершенно оригинальные и одна на другую несводимые субстанции, причем обе
эти субстанции отражали в себе свою диалектическую цельность, то есть и та и
другая стали трактоваться, и притом в совершенно одинаковой степени, Богом.
Стали различать сущность и ипостаси. Бог один по сущности, но он имеет три
ипостаси, из которых каждая есть бог, а тем не менее существует не три бога,
а только один Бог. Вот в чем новизна никейского символа, и вот в чем его
замечательная историческая значимость. Остального мы здесь не имеем
возможности касаться; и особенно жаль, что в наш план не входит
характеристика такого крупнейшего деятеля Никейского собора, как Афанасий
Александрийский. Если читателя интересуют все эти исторические подробности
никейского символа, на первый раз будет достаточным, если мы посоветуем
ознакомиться с этими материалами по А.Спасскому{38}.
2. Новоникейское направление, или каппадокийцы а) Необходимо сказать,
что уже к 371 году образовалось целое направление, которое можно назвать
новоникейским. Многих смущало то обстоятельство, что на соборе 325 года Сын