"А.Ф.Лосев. Итоги тысячелетнего развития ("История античной эстетики" #8, книга 1) " - читать интересную книгу автора

что и здесь воля стала играть основную и даже завершительную роль, поскольку
первую ипостась троичности Августин понимает как память, вторую - как
интеллект, а третью, которая для него есть объединение и взаимодействие
первых двух лиц, именно как волю (voluntas). в) Это учение Августина о воле
есть учение всецело западное, и в нем весьма мало сходства с античной
психологией. Тем не менее в этом учении о воле у Августина промелькивают
также и античные черты. Так, вместо воли он иной раз употребляет термины
"сила", "действие" и, главное, "энергия". А "энергия" в античном смысле есть
еще не воля, но, как это мы хорошо знаем уже по Аристотелю (ИАЭ IV 95 -
109), смысловое становление. Если так, то в своем учении о воле Августин во
многих отношениях тоже совмещает античную и средневековую позиции. Если
довести учение Августина о воле до конца и если взять античное учение о
потенции и энергии в целом, то, конечно, здесь получится два разных мира, и
не только две психологии, но и два мировоззрения. Однако Августин, взятый в
целом, не входит в план нашего рассмотрения, и мы в данную минуту не обязаны
брать психологию Августина в ее целом. Но если говорить о точке
соприкосновения обоих типов психологии, то понятие воли, при всей его
оригинальности у Августина, насколько можно судить, является действительно
чем-то переходным между античностью и средневековьем. Ведь термин "личность"
тоже не есть античный термин, и тем не менее в учении Августина о личности
мы все же находим определенную аналогию с античными теориями о
первоединстве. Точно так же и термин "воля" вовсе не есть термин чисто
античный, и тем не менее в нем тоже можно находить аналогию с античными
учениями о потенции и энергии. г) Между прочим, то, что переходный смысл
теории воли Августина имел большое историческое значение, видно из
последующих христологических споров, когда одни доказывали, что Христос есть
Бог и потому у него одна, а именно божеская, воля; а другие доказывали, что
он не только бог, но и богочеловек и, следовательно, у него две воли. Первое
учение было осуждено как еретическое и получило название монофилитства,
(monos - "один"; theleis - "воля" и thelema - "результат воли").
Восторжествовало то учение, которое было утверждено на шестом соборе в 680 -
681 годах, а именно, что во Христе, поскольку он и бог и человек, - две
воли; но поскольку он есть все же единая личность богочеловека, в нем одна и
неделимая воля. Из этих споров видно, что термин "воля" и в последующие века
после Августина тоже не всегда понимался либо исключительно субъективно,
человечески, либо исключительно объективно, онтологически. Приходилось,
следовательно, и в дальнейшие века считаться с двояким смыслом термина
"воля".
3. Другие категории О тех философских категориях, в которых у Августина
чувствуется переход от античных к средневековым взглядам, можно было бы
говорить очень много, что, однако, сейчас не входит в план нашей работы.
Так, например, очень важны категории знака{21} и числа. Поскольку весь
античный неоплатонизм является логикой мифа, уже по одному этому знаковая
стихия и языка и вообще бытия выступает здесь в чрезвычайно яркой форме. И
Августин при своем общем скептицизме в этой области тоже не может не
трактовать, по крайней мере, священные слова и имена, не только
умозрительно, но даже и магически. Что же касается категории числа, то у
Августина мы можем найти очень, глубокие и решительные характеристики и
понятие числа и числовых операций вполне на манер античной
пифагорейско-платонической традиции. Но, конечно, все такого рода переходные