"А.Ф.Лосев. Итоги тысячелетнего развития ("История античной эстетики" #8, книга 2) " - читать интересную книгу автора

противостоит чисто смысловой идее, чем "материя", которую очень легко
трактовать как материал, то есть как нечто осмысленное и потому не
окончательно противоположное идее. В заключение мы только сказали бы, что
никакая отвлеченная диалектика никогда не заставляла Платона забывать об ее
чувственно-материальной основе. Гармония для него есть прежде всего
"созвучие" (symphonia), и уже благодаря этому созвучию она становится
"некоторого рода согласованием" (Conv. 187b). г) Без указанного выше
диалектически-категориального понимания гармонии у Платона трудно будет
разобраться также и в том, что такое гармония у Аристотеля. Гармония и
космос вообще совпадают везде в античности. Но в ранней классике гармония
интуитивно трактуется только в виде одного из признаков космоса и, в
частности, как его числовая структура. В средней классике она уже отделена
от космоса, но присутствует в нем как дискурсивно целенаправленная
деятельность. Что же касается высокой классики, то гармония трактуется здесь
не только как нечто достигаемое дискурсивными усилиями, но как уже
ноуменально и спекулятивно достигнутая цель, тождественная с
целенаправленным космосом. Что же в таком случае оставалось делать
Аристотелю как представителю античной классики? Но он был представителем
поздней классики. И отсюда все особенности его гармонической теории.
4. Поздняя классика
Если начать разыскивать аристотелевские материалы по гармонии, то можно
только поражаться разбросанности и несущественности этих материалов. Поэтому
неудивительно, что исследователи Аристотеля, как правило, отказываются
анализировать учение Аристотеля о гармонии и касаются этого учения почти
только случайно. В значительной мере это ведь и вообще судьба текста
аристотелевских сочинений. Аристотель иной раз и совсем не писал своих
сочинений, а их текст дошел до нас только в виде весьма несовершенных
записей его слушателей. Кроме того, и вековая судьба аристотелевского текста
часто была причиной не очень компетентной работы многочисленных переписчиков
и комментаторов Аристотеля. В результате этого и возникает такое положение
дела, что об аристотелевской теории гармонии оказывается необходимым судить
не только по тем текстам, где речь идет специально о гармонии, но и по
текстам более общего характера. Если бы речь шла не об Аристотеле, то такую
кропотливую и малозначительную работу не стоило бы и проводить. Однако
мировое имя Аристотеля и многие его тоже мировые теории принуждают
исследователя по крайней мере обнаружить и описать то, что вообще можно
найти о гармонии в трудах Аристотеля. Материалы эти малозначительные, но,
как мы сейчас сказали, аристотелевское представление о гармонии иной раз
больше дает о себе знать из общефилософских взглядов Аристотеля, с которых и
придется начать.
1. Эйдетически-энтелехийная гармония Как мы много раз убеждались,
Аристотель отличается от Платона не полным отрицанием мира идей, но, скорее,
только критикой их изолированного существования. Сущность идеи, по
Аристотелю, заключается в ее энергийном функционировании, вследствие чего в
основе всего бытия лежит "ум-перводвигатель", а ум есть, по Аристотелю,
"идея идей". Эту творчески-текучую подвижность идеальных принципов
Аристотель не устает прославлять, именуя эту подвижность то "потенцией", то
"энергией", то "энтелехией" (ИАЭ IV 92 - 94). С этой точки зрения гармонию,
очевидно, необходимо искать в творчески становящихся и в творчески ставших
идеях-эйдосах. Общеизвестно, далее, аристотелевское учение о "ставшей