"А.Ф.Лосев. Итоги тысячелетнего развития ("История античной эстетики" #8, книга 2) " - читать интересную книгу автора

чтойности" (94 - 95). Здесь интересно то, что в определении вещи играет
первую роль ее становление, которое должно рассматриваться в своем
результате именно как ставшее. Если эту ставшую чтойность рассматривать как
совершенно законченную вещь, то ясно, что присущая такой вещи гармония
является, в первую очередь, ставшим становлением. Общеизвестно также
аристотелевское четырехпринципное определение вещи, указывающее на эйдос
вещи, ее материю, ее причинное происхождение, ее целевую направленность.
Энергия, очевидно, и здесь играет основную роль, поскольку нет никакой
возможности понять данную вещь, не зная тех причин, благодаря которым она
возникла, и не зная того целевого назначения, ради которого она возникла.
Следовательно, представление о гармонии как о результате становления никак
не может отсутствовать у Аристотеля. Таким образом, если исходить из общих
принципов аристотелизма, то гармонию нельзя себе иначе представлять, как
результат (или, может быть, как процесс и результат) текуче-сущностного,
моделирующего становления идеи-эйдоса.
2. Гармония и душа Аристотель, как и Платон, много рассуждает о
гармонии в сравнении ее с душой, поскольку существовало традиционное
пифагорейское учение о том, что душа есть гармония. По Аристотелю, как и по
Платону, душа вовсе не есть гармония. Однако дело здесь для Аристотеля не в
душе, а именно в гармонии. Аристотель (De an. I 4, 408a 5 - 9) понимает
гармонию двояко. Гармония в первом смысле есть "сочетание величин, которым
свойственны движение и положение, когда они так прилажены друг к другу, что
больше уже не могут принять в себя ничего однородного". Второе понимание
гармонии сводится к тому, что она есть "соотношение" (logos) частей,
"составляющих смесь". Если под гармонией понимать только известное
соотношение образующих ее противоположностей, то, по Аристотелю, ясно, что
душа не есть просто гармония. Если гармония нарушается, то она просто
перестает существовать; душа же, в которой нарушается гармония и которая от
гармоничного состояния переходит в дисгармоничное, вполне остается сама
собой. И Аристотель напирает на то, что гармония есть соотношение частей в
целом и наличие в нем противоположностей (407b 30 - 33; Ethic. Eud. VII 1,
1235a 27 - 28), вследствие чего гармония всегда отлична от дисгармоничного
(frg. 41=1481, 41 - 43 Rose), а, кроме того, все гармоничное имеет для себя
соответствующую единицу измерения (Met XIV 1, 1087b 34 - 35).
3. Гармония и структура По-видимому, в гармонии Аристотель мыслит по
преимуществу самодовлеющую структуру: она есть целое (V 27, 1024a 21 - 22),
порядок, или taxis (Phys. I 5, 188b 15); нерушимая слаженность частей,
которая не допускает ни нарушения внутреннего соотношения частей, ни
воздействия на себя чего-нибудь постороннего (De an. I 4, 408a 8). В
довершение всего она есть также еще и движение, поскольку самодовление
частей целого требует не только их неподвижности, но и постоянного перехода
одной в другую (408a 7). Гармония управляется числами (Met. XIV 3, 1090a
24 - 25). Именно самодовлеющий характер гармонии препятствует рассматривать
ее как результат изолированных чисел (6, 1093b 21 - 22) и, с другой стороны,
как способность приводить в движение на манер души (De an. I 4, 407b 34 -
408a 1), так что по своей самодовлеющей структуре гармония ближе к телу, чем
к душе (408a 1 - 3).
4. Гармония и космология И, вообще говоря, Аристотель слишком
увлекается своим дистинктивно-дескриптивным методом, всегда предпочитая
устанавливать всякого рода мелочи и забывая собственное же учение о