"А.Ф.Лосев. Итоги тысячелетнего развития ("История античной эстетики" #8, книга 2) " - читать интересную книгу автора

зависимости всего единичного от всеобщего ума-перводвигателя. Поэтому
неудивительно, что Аристотель иной раз прямо-таки любуется на всеобщую
космическую гармонию. Он пишет: "Гармония - дар неба; ее природа
божественна, прекрасна и чудесна" (frg. 43). Гармония, конечно, охватывает и
все государство (Ethic. Eud. VII 9, 1241b 28 - 29). И поэтому неудивительно
то восторженное отношение ко всеобщей космической гармонии, которое мы
находим в трактате "О мире", несомненно вышедшем из школы Аристотеля (5,
396b 23 - 34): "Таким вот образом единая гармония украсила, (diacosmesen)
строение всего посредством смешения наиболее противоположных друг другу
начал; то есть я говорю о строении неба, земли и всего космоса в целом. Ведь
сухое смешано с влажным, а теплое - с холодным, легкое же - с тяжелым и
прямое - с круговым, так что всю землю и море, а также эфир с солнцем и
луной, как и все небо, украсила единая всепроницающая сила (dynamis),
сотворившая (demioyrgesasa) весь космос в целом из несмешанных и
разнородных - воздуха, земли, огня и воды, охватив его единой [блестящей]
поверхностью сферы. Эта сила, принудив к согласию друг с другом наиболее
противоположные в космосе природы, устроила из них спасение для всего". Для
понимания аристотелевской космологической гармонии очень важно отметить то,
что эту гармонию Аристотель трактует не как звуковую, а как чисто бытийную
(De coel. II 9 вся глава) и в этом резко расходится с
пифагорейско-платонической традицией. Таким образом, умопостигаемые и
материальные моменты, данные и общекосмологически и
внутрикосмологически-иерархийно, одинаково присутствуют и у Платона и у
Аристотеля в их учении о гармонии. Но у Платона гармония есть
диалектически-категориальная конструкция, а у Аристотеля же она является
описательно-подвижной картиной дистинктивно-дескриптивного множества
космических и внутрикосмических явлений.
5. Один из наиболее характерных текстов В заключение нашего анализа
Аристотеля мы хотели бы привести из него один текст, который, по нашему
мнению, на одном весьма конкретном примере ярко свидетельствует о совмещении
неподвижной структуры с ее активной жизненной подвижностью. Именно, речь
идет у Аристотеля о костях живого организма, имеющих определенную и
неподвижную форму, если их брать в отдельности, но именно вследствие своей
взаимной "гармонии" выполняющих самую насущную нужду организма, в состав
которого они входят. Аристотель пишет: "На самом деле, если бы кость
существовала как нечто изолированное, она не выполнила бы той работы, ради
которой она существует по природе (она не могла бы производить ни сгибания,
ни выпрямления, если бы не соединялась с другими, но помещалась отдельно), а
кроме того, она приносила бы вред, как какой-нибудь шип или стрела,
находящиеся в мясе... Началом вен является сердце; началом же костей у всех
животных, обладающих таковыми, - позвоночник, с которым непрерывно связаны
другие кости, ибо он именно сообщает животным длину и прямизну. А так как
при движении животных тело их необходимо должно сгибаться, то в силу
непрерывной связи оно едино, а вследствие разделения на позвонки -
многочастно. У тех же, которые имеют конечности, отходящие от позвоночника и
связанные с ним, кости этих конечностей находятся в соответствии (ton
harmonion) друг с другом; поскольку конечности могут сгибаться, они связаны
нервами и концы их прилажены (synarmottonton) друг к другу..., чтобы
возможно было сгибание и разгибание; иначе ведь или совсем невозможно будет
движение, или оно будет производиться нехорошо" (De part.an. II 9, 654b 3 -