"А.Ф.Лосев. Вещь и имя " - читать интересную книгу автора

Итак, вещь - внемысленна, но мыслима, вневоспринимательна, но
воспринимаема, внеощутительна, но ощутима. Как же, теперь, происходит это
мышление, это восприятие, это ощущение вещей?
Тут-то мы и подходим к вскрытию природы имени, ибо это мышление,
восприятие, ощущение, чувствование и т. д. вещей только и возможно при
помощи их имен, через эти имена.
I. Имя вещи есть орудие общения с нею всего окружающего.
Что значит общаться с вещью? Я общаюсь с вещью тогда, когда могу
как-нибудь обратиться к ней, как-нибудь привлечь к себе ее внимание и когда
она так или иначе поддается на это мое стремление и отвечает мне. Как я мог
бы заставить ее обратить на меня внимание? Естественно, что я должен назвать
ее по имени. Мы еще не знаем сейчас, что такое имя вещи в его существе и
глубине. Но уже сейчас мы можем установить с полной очевидностью и
неоспоримой достоверностью: имя вещи есть то, пользуясь чем, мы можем иметь
общение с самой вещью, и не только мы, но и все существующее. Еще
неизвестно, какое это будет общение и почему это так бывает, но совершенно
ясно каждому, кто не потерял рассудка, что имя вещи есть какое-то орудие
какого-то общения с нею. Пусть будут возможны и пусть реально существуют
другие орудия общения и другие формы общения. Это сейчас нас не интересует,
и это будет принято во внимание в дальнейшем. Но надо быть совершенно
лишенным разума, надо (быть) каким-то абстрактным, неживым, несоциальным
субъектом, чтобы утверждать, что имя не есть орудие общения. Никакой
иллюзионизм и никакой субъективизм тут невозможен. Нам не кажется только,
что тут - общение, но тут - подлинное и реальное общение. Я называю данное
лицо по имени, и оно обращает свое внимание на меня, оно отвечает мне; оно
понимает, что я хочу какого-то общения с ним; оно само общается со мною. Мы
видели, что вещь, если ее брать как вещь, внемысленна и внеощутима. Это
значит, что она внемысленна и внеощутима не только вообще, но и для всякого
отдельного субъекта, - напр., для меня. Если вещь есть вещь, и у нее нет
никакого имени, а я, субъект, тоже есть некая вещь, то какое общение
возможно между мною и этой вещью? Очевидно, что тут, если и возможно
какое-нибудь общение, то общение вещественное же, т. е. внемысленное, т. е.
не-человеческое, вне-человеческое, т. е. для человека неинтересное, слишком
абстрактное для него, не реальное и не живое общение. Таким образом, имя
вещи - по преимуществу есть орудие общения с нею. Без имени было бы какое-то
темное, тупое, глухое и немое общение, если оно вообще только оказалось бы
возможным.
Всем известны философские теории, отрицающие возможность реального
познания вещей и реального восприятия чужой индивидуальности. Но, во-первых,
все эти теории имеют под собой слишком болезненный и искаженный жизненный
опыт, чтобы их критиковать в данном месте. А во-вторых, даже и эти теории
все же отличают "объект" от "субъекта" (поскольку вообще строят теорию
порождения "субъектом" "объекта") и, след., как-то их объединяют, как-то
решают проблему "понимания", "восприятия", "мышления" и т. д. А это значит,
что, перенеся всю проблему взаимоотношения имени и вещи в субъект, они и тут
не избавляются от необходимости решать эту проблему как таковую и учитывать
имя как орудие общения. Словом, так или иначе, реально ли общение с вещью
или оно только кажется, все равно имя вещи есть орудие общения с нею всего
окружающего. И вопрос можно ставить только о том, единственное ли это орудие
общения с вещью и каково по своей природе.