"А.Ф.Лосев. Вещь и имя " - читать интересную книгу автора

рельефности и перспективности. Ярче всего она сказывается в поэтическом и
художественном слове, менее ярко в обыденной речи. Еще менее ярко в научной
терминологии, где расстояние между смыслом и образом пытается быть равным
нулю. Но даже и в науке это расстояние уничтожается очень редко, а если оно
и уничтожается, то принцип самого понимания отнюдь не уничтожается, ибо нуль
есть тоже некая величина, и самое наличие нуля как раз и отвечает тут на
вопрос: между чем, собственно, существует этот нуль расстояния.
2) Можно выразить природу понимаемого смысла и более строго
диалектически. Именно, раз отвлеченный смысл - изолирован, самостоятелен от
всего окружающего и не общается ни с чем, то понимаемый смысл предполагает
вокруг себя некое окружение, которое он, между прочим, частично как бы
вбирает в себя. Окружающее смысла есть то, что не есть смысл, иное смысла,
инобытие смысла. Понимаемый смысл вбирает в себя свое инобытие,
отождествляется со своим инобытием. Так, "Kunst" уже не просто "искусство",
но волевое могущество и сила. Понятие искусства вбирает в себя момент воли и
могущества, отождествляется с ним. Таким образом, диалектически природу
понимаемого смысла можно формулировать так: это есть отвлеченный смысл,
отождествляемый со своим инобытием. Понять вещь значит соотнести ее с тем
или другим ее окружением и представить ее себе не просто как ее саму, но в
свете того или другого окружения. Когда мы говорили о смысле вещи, мы
предполагали только ее отличие от всего прочего и наличие в ней некоторой
простой смысловой качественности, которая была бы достаточна для того, чтобы
обеспечить ей какой-нибудь определенный спецификум. Но получивши смысл путем
такого отграничения, мы теперь снова сравниваем вещь со всем, что ее
окружает. Раньше мы еще не знали, что такое данная вещь, и вместо вещи имели
пустое место. Это значило, что нужно было провести первичную границу и
очертание для получения самой вещи. Теперь вещь получена, и - мы опять
сравниваем ее со всем прочим. Сравнение снова обогащает вещь. Раньше мы
имели контуры и очертание. Теперь начинаем производить различения внутри
полученных контуров и очертаний. И мы видим, что смысл вещи, это - одно, а
ее соотношение с другими вещами - совершенно другое. И вот когда мы даем
этой вещи какое-нибудь название, слово, имя, - это значит, что мы уже
соотнесли ее со всем прочим и выбрали то, в свете чего мы ее хотим понять и
с чем сравниваем. Это и значит, что мы понимаем вещь. Итак, чтобы
осуществить понимание вещи, необходимо, чтобы: 1) вещь имела смысл, 2) смысл
ее был сравниваем с другими вещами и их смыслами, т. е. со своим инобытием и
3) это сравнение со своим инобытием было отождествлением с ним.
3) Когда говорится о понимании, то обычно, в силу рационалистических
предрассудков, думают, что понимание есть нечто исключительно
интеллектуальное. Это, однако, не что иное, как начальный результат
устаревшей ныне рационалистической метафизики. Конечно, можно понимать вещь,
между прочим, и чисто интеллектуально. Но это - только один из видов
понимания. Само же по себе понимание ничего специфически интеллектуального в
себе не содержит. Общение с вещью на основе ее понимания может быть
совершенно лишено чисто интеллектуальных моментов. В чем же сущность
понимания? Что значит, что я понимаю вещь? "Понимаю" значит по-имаю, беру на
себя, вбираю в себя. Уже было сказано, что понимание вещи предполагает
невещественный смысл вещи. Понимать, следовательно, можно только так, что мы
вбираем в себя смысл вещи. Но что это значит? Вбирать в себя вещи, напр.,
пить или есть, было бы очень понятно. Но кушать вещи не значит их понимать.