"А.Ф.Лосев. Вещь и имя " - читать интересную книгу автора

действительности. По сравнению с именем "идея" есть предел и формальная
отвлеченность, "материя" - пустое и темное, сплошное бытие, или, вернее,
небытие. По сравнению с именем "действительность" есть нечто неконкретное,
ненайденное, непознанное, находимое лишь наощупь, в темноте и в бессилии. По
сравнению с именем "образ" слишком фактичен, неактивен, слишком висит в
воздухе, слишком созерцателен и изолирован. По сравнению с именем, наконец,
и "выражение" слишком расплывчато, слишком неопределенно, несубстанциально,
не специально умно и идеально, не есть чистая активность живой и выраженной
мысли. Только в имени своем действительность открывает себя всякому
разумному оку и дает осмысленно понять себя по сравнению со всем прочим.
Только когда действительность именно заговорит, - только тогда открывается
принципиальная возможность и для ее собственного объективного оформления и
для ее понимания и усвоения кем бы и чем бы то ни было. Но что значит
заговорить? Заговорить, это и значит не только существовать в
действительности и иметь какой-нибудь определенный образ, но еще и направить
этот свой образ вовне, активно употребить свое выражение для тех или других
внешних целей. Если я существую и больше ничего, это - очень бедная и пустая
действительность, ибо бездушные камни и металлы тоже существуют в
действительности. Если я имею образ и есть образ своего собственного
существования и даже если есть какое-то выражение моего существования, это -
тоже весьма убогая и ограниченная действительность. Но если я активно
выражаю себя в своем выражении, сознательно и намеренно пользуюсь моим
выражением и самовыражением для тех или других целей, это значит, что я
заговорил, что я родил из себя слово, назвался по имени и получил
способность других звать по имени; и это - уже конкретное, живое бытие,
живая действительность, это именно то, с чем мы имеем реальное дело в нашей
реальной повседневной жизни.
Так в имени своем действительность продуцирует себя саму и сполна и
целиком, и здесь напряжены все ее внутренние возможности. В самом деле, в
чем могло бы выражаться могущество и самостоятельность действительности, как
не в постоянном и вечном утверждении себя, или самоутверждении, и в
утверждении себя вовне? Но чтобы утверждать себя в себе или вне себя,
необходимо знать, что именно надо утверждать в себе или вне себя, т. е. надо
знать себя в отличии от всего иного. Это знание себя самого в отличии от
всего иного, при активном полагании и продуцировании себя в аспекте этого
знания, и есть именование. В именовании выражение наполняется активностью и
действительностью, почему имя и всегда активно, динамично, хотя бы в
потенции. Это и есть подлинная действительность.
Та же судьба, которая настигла антитезу идеи и материи, антитезу
действительности и ее образа, настигла и антитезу действительности (или
действительной вещи) и ее имени. Очень многим философам и в особенности
нефилософам часто хотелось настолько радикально оторвать имя от
действительной вещи, т. е. имя от ее носителя, что между ними уже не
происходило никакого общения (вопреки вопиющим фактам). Много вздору и
преступной глупости было высказано по поводу реальности имен. О том, что имя
вещи есть сама вещь, что имя вещи есть лишь конкретнейшее выявление самой же
вещи, самой действительности, - об этом в течение долгого времени нельзя
было и заикнуться в философии. Однако тьма исчезает, и в философии теперь
уже нередко слышатся голоса в защиту реальности и онтологичности имен. Да и
в самом деле, - как можно не верить в реальность слова и имени? При