"Александра Лосева. Берегите бороду ("Две недели и дальше" #1) " - читать интересную книгу автора

а потом я уеду к дьяволу из твоего жалкого трактира, только чтобы больше не
видеть твою плаксивую рожу! И запомни: если я еще хоть слово услышу по
поводу оловянных вилок...
- Хвала Единому! - страстно прошептал трактирщик, когда дверь в комнату
дварфа захлопнулась перед его носом.

Когда Стив очнулся, все вокруг качалось. Знакомые каменные своды
неспешно проплывали над его головой, а сам он, хоть и не шевелился, все же
двигался какими-то странными рывками, и каждый рывок отзывался во всем теле
тупой болью. Стиву казалось, что он плывет, как-то странно и беспорядочно
плывет по мутной реке, причем у самого дна, неровного и каменистого. Потом
были звуки, словно за толстой войлочной стеной, шаги и чье-то глухое
бормотание, и так странно, страшно, и какой-то кусочек памяти все время
ускользал от него, будто играл в злые прятки. И еще - гарь. До тошноты пахло
гарью. И не было воды, и не было дождя, чтобы смыть эту копоть, эту вонючую
черную копоть, потому что в пещерах не бывает дождей. И копоть въедалась,
вживалась все глубже в кожу, во все его тело, добиралась до самого нутра. А
потом, когда его принесли на носилках в огромный Погребальный зал, он молча,
не понимая, смотрел, как плиты гробниц ложатся на грудь его отцу, матери,
братьям, как в маленькие, - такие страшные и нелепые, - гробницы опускают
тела его младших сестренок, и навсегда, видишь ли, Стив, это и вправду уже
навсегда, а они так и не дослушали сказку о Ведьмином Глазе... И ведь совсем
ничего нельзя сделать, и это никак не исправить, а ты так и не успел им
сказать, сказать, что... Да разве это теперь имеет значение. Нет, Стив,
нельзя отворачиваться, ты мужчина, смотри; смотри, как они уходят, это была
твоя семья. Теперь она здесь - в больших и маленьких склепах. Ох, как душно
и тесно стало в пещерах! И копоть, черная копоть, проклятая копоть, которая
въелась в сердце...
Стиван из клана Утгартов, восьмой сын в семье, теперь стал вторым по
старшинству. Это хорошо, что вторым, - думал Стив, лежа в импровизированном
лазарете. Это значит, что никто меня здесь не удержит. Страшно и скучно
стало в горах. Заходил старший брат, ставший теперь главой уничтоженного
рода. Пряча глаза, рассказывал, как они вернулись с праздника. Отец успел
вытащить жену и дочерей из огня, но гоблинов было слишком много. То, что
начал огонь, закончили арбалеты. Когда отец упал, мать еще некоторое время
прикрывала собой девочек, из нее потом вытащили девять арбалетных болтов.
Никто теперь не будет восстанавливать сгоревшие постройки. Оставшиеся в
живых Утгарты переберутся в главное селение, так решил общий совет. И еще
старейшины решили, что, как только Стив поправится, его из бойцов переведут
в горняки. Конечно, решать будет старший Утгарт. Брат мучительно покраснел и
после долгого молчания тихо сказал: "Стив, я не настаиваю. Делай, что
хочешь. Я во всем буду тебе помогать. Слишком мало нас осталось". Он не ждал
тогда ответа, но Стив ответил почти сразу. "Я хочу уйти, - сказал он. - Это
написано на стенах. Ты не видишь, может, это и к лучшему. А мне тесно. Я
хочу уйти".
Через две недели, окончательно поднявшись на ноги, Стив повторил все
это, стоя перед старейшинами. Взгляды были разными. Несколько понимающих, но
все больше -неодобрительных и хмурых. Дварфам нечего делать в большом мире.
Если тебе тесно в горах, тебе будет тесно везде, и открытое небо не подарит
простора. Нет. Я все решил. Я ухожу, я не могу здесь. Ну что ж, Мораддин с