"Пьер Лоти. Рамунчо" - читать интересную книгу автора

сетка наподобие теннисной; игра в ребот ведется при помощи ракеток.

Ступени постепенно заполняются зрителями, но площадь еще пуста. Среди
покрывающих ее больших каменных плит, которые хранят память о самых сильных
и проворных игроках края, зеленеет трава. Все залито теплом и светом
клонящегося к закату солнца. То тут, то там высокие дубы сбрасывают на плечи
сидящих зрителей желтеющие листья. А поодаль видны высокая церковная
колокольня и темные кипарисы кладбища. Кажется, что обитатели этого
священного места, святые и усопшие, издали глядят на игроков, увлеченные
игрой, страсть к которой по-прежнему является отличительной чертой целого
народа, посылают им свое благословение...
Наконец шестеро игроков выходят на арену, шестеро чемпионов, один из
которых в сутане, - это приходской викарий. За ними следуют глашатай, пятеро
судей, выбранных среди знатоков из окрестных деревень, чтобы разрешать
спорные случаи, и мальчишки с веревочными туфлями и запасными мячами. Игроки
прикрепляют к запястью правой руки сплетенный из ивовых прутьев странный
предмет в форме огромного загнутого ногтя, вдвое удлиняющий руку. С помощью
этой перчатки (изготовленной плетельщиками из деревни Аскэн во Франции)
нужно ловить, бросать и отбивать пелоту - маленький веревочный мяч,
обтянутый бараньей кожей, твердый, как деревянный шар.
Вот они пробуют свои мячи, выбирают лучшие, разминают свои мощные руки,
нанося пробные удары. Затем снимают куртки и отдают их кому-нибудь из
зрителей. Рамунчо несет свою Грациозе, сидящей в первом ряду на нижней
ступеньке. Плотно облегающие тело майки или ситцевые рубашки не сковывают
движения; только священник так и остался в своей черной сутане.
Зрители хорошо знают этих игроков, и, едва начнется игра, они в азарте
будут выкрикивать их имена, как это бывает во время боя быков.
Дух былых времен веет в этот момент над деревней; есть что-то древнее,
исконно баскское в этом ожидании удовольствия, в этом азарте и в самой жизни
у подножия огромной горы, чья широкая тень уже окутывает окрестности
грустным очарованием сумерек.
И вот партия начинается. Брошенный с силой мяч летит, с резким сухим
звуком ударяется о стену и отскакивает, рассекая воздух со свистом пушечного
ядра.
Над стеной, вырисовывающейся на фоне неба, словно купол собора, одна за
другой появляются детские головки в беретах: это маленькие баски, игроки
будущего, готовые в любую минуту, будто птичья стая, рассыпаться в разные
стороны, чтобы подобрать перелетевший через стену и укатившийся в поле мяч.
Игра становится все азартнее, движения игроков - все более точными и
стремительными. Зрители подбадривают их приветственными криками, кто
Рамунчо, а кто викария, чье темное церковное облачение странно контрастирует
с кошачьей грацией и атлетической мощью его движений, не мешая ему, однако,
быть одним из лучших игроков в сегодняшнем состязании.
Правило игры таково: если один из соперников роняет мяч, то очко
засчитывается его противнику, а счет обычно ведется до шестидесяти. После
каждого удара судья громко провозглашает на своем древнем мелодичном
наречии: первая команда - столько-то, вторая команда - столько-то. И этот
протяжный крик перекрывает одобрительный или недовольный гул толпы.
Золотисто-розовая полоса солнечного света на площади становится все
уже, поглощаемая подступающей тенью. Величественный силуэт Гизуны словно